— Теперь левой рисуй круг, а правой квадрат.

И вот тут я конкретно завис. Вроде бы простое задание, но Скойл браковал либо мои круги, либо квадраты. А они все время выходили корявые. Только я акцентировал внимание на квадрате, как круг превращался в не пойми что. И наоборот — пытаясь нарисовать ровный круг, я терял власть над квадратом.

Я мучился так около получаса, но толком ничего не выходило, и я едва не бросил прутики. Тем более, Скойл не стеснялся улыбаться моим неудачам.

На самом деле я был разочарован — от встречи с магом-стихийником, который еще и воздушником оказался, я ожидал чего-то большего.

Учителей, которые палками машут, в Инфериоре, как нулей, завались. Думалось, что тут меня научат настоящей магии. Но я должен был нарисовать правой квадрат, а левой… Эту корявую петлю, которая опять уехала.

— Это невозможно! — сорвался я, — Тем более, как это мне поможет биться? На аренах что, рисуют прутиками?

— Не спеши, об аренах мы еще поговорим, — усмехнулся Скойл.

— Одними разговорами я не научусь, — раздраженно ответил я.

Я свистнул прутиком перед собой, представляя, как он хлещет по лицу противнику, и сказал:

— Я большего добьюсь, если по глазам ему заеду. Ослеплю, а потом… — и я проколол воображаемого врага этим же прутиком.

— Хочешь ослепить его, да?

Маг усмехнулся, потом отошел, демонстративно опустил две руки, и, закрыв глаза, нарисовал то, что просил у меня: круг и квадрат. Потом, не открывая глаз, он нарисовал в центрах фигур еще одни. И даже не вышел за края.

Не открывая глаз, он спросил:

— Хочешь узнать, как это тебе поможет?

Сделав два плавных шага влево и вправо, он носками затер рисунки, а потом снова опустил прутики к земле. И начал рисовать…

Вот только рисунки появлялись не только под кончиками веток. Такие же квадраты, круги, треугольники появлялись вокруг мага сами по себе. Будто их чертила невидимая рука. При этом рисунки будто текли по поверхности земли, вращались и пересекались.

Потом маг начал двигаться, не отрывая прутьев от земли. Он чертил ими, оставляя следы, будто фигурист на льду, и скользил стелющимся шагом вокруг меня. И все это с закрытыми глазами.

Я повернулся, пытаясь проследить за ним, но вокруг меня одновременно с этим чертились десятки таких линий, скручивающихся между собой. Они прорезались, выстреливая пылью вверх, будто по земле стреляли невидимым лучом лазера, и на один шаг мага приходилось десять отвлекающих меня событий вокруг.

Решив, что рисунки на земле не несут никакой опасности, я принял боевую стойку на всякий случай. Я внимательно следил за Скойлом, и поэтому не ожидал, когда у меня земля ушла буквально из-под ног.

— Какого? — я перекатился, и вскочил.

За спиной никого не было. Но вот маг приблизился сбоку, наметив удар прутиком, я приготовился заблокировать… И снова меня качнуло вбок, я завалился неудачно на локоть.

— Но как? — только и спросил я, вставая и потирая локоть.

— Ты стоишь на земле, — сказал маг, открыв наконец глаза.

Он спокойно стоял напротив меня и задумчиво рассматривал разрисованную площадку.

— Не понимаю, мастер, — я покачал головой.

— Стихия — это не только то, что ты видишь и ощущаешь. Земля дает опору не только тебе, но и твоему противнику. Используй это.

Он опустил ладони к земле, внимательно взглянул на меня… и вдруг подтолкнул. При этом не касался! Я чуть качнулся, и у меня вырвалось удивленное:

— Но как?

— Когда ты сконцентрирован, получается не так эффективно, — сказал маг, — Тем более, я зверь, я сильнее по духу. Но если застанешь врасплох противника, можешь попробовать выбить землю из-под ног.

Я удивленно посмотрел на свои руки. А вот такое применение стихии мне нравилось гораздо больше.

— А теперь бери прутики, — обыденным тоном произнес Скойл.

После демонстрации способностей я стал по-другому смотреть на Скойла.

Я знал, что реально могут маги-звери. Рюгла, маг Кабанов, который выбивал россыпь каменных пик под ногами, или тот же Хорм, знахарь Скорпионов. Правда, его пламя я так и не видел, но вполне слышал последствия его применения.

Магия Скойла же была приближена к боевому искусству, будто вид бесконтактного боя. Я пока не решался спросить, может ли он что-то более эффектное, надеясь научиться хотя бы этому.

— Спика, — говорил наставник, пока я рисовал фигуры, — Есть пять основных стихий Инфериора.

«И всего Регнума», — подумал я, но вслух ничего не сказал.

— Земля и вода, — сказал Скойл, — Их еще называют крестьянскими стихиями.

Он усмехнулся, покачав головой. Затем, будто приняв какое-то решение, он поднял палец:

— В этом твоя сила, Спика, — сказал он, — Землю недооценивают, а воду так вообще… Казалось бы, ну какой дурак полезет в лужу сражаться со стихийником воды?

— На арене есть лужа? — спросил я.

— Потом, — отмахнулся мастер и кивнул, — Есть. Обычно там все четыре стихии представлены.

Услышав это, я нахмурился. Сначала я вообще представлял арену первушников, как просто площадку, где они лупятся между собой оружием. Ну, могут еще обжечь друг друга — именно так я представлял способности Трутня, прошлого примала Хильды.

— Огонь, — сказал Скойл, — Одна из самых распространенных на арене. Боевая польза огня неоспорима.

Поджав губы, он потер лоб, будто вспомнил что-то.

— Ну, и, наконец, воздух. Редкие прималы обладают им, и, считается, самая полезная для боя стихия. Если хорошо овладеть.

И он, снова обратив ладони к земле, поднял небольшие смерчи пыли. Они завихрились в воздухе между нами, и я подумал, что неплохо бы такой бурей обрубать зрение противнику.

— Ладно, приступим к следующему упражнению…

— Постойте, мастер, а пятая стихия?

— Ну, это же все знают. Дух, конечно. У первушников он не так сильно выражен, как у зверей, но иногда дух решает все. Надеюсь, ты знаешь известную присказку? Там, где слабый духом видит преграду, сильный видит вызов.

— А умный ищет лазейку, — улыбнувшись, закончил я.

— Неплохо, надо бы запомнить.

— Мастер, а вот вода…

— Что вода?

— Ну-у… Кровь, это же жидкость, вода, по сути… Ну, как стихия, я имею в виду.

Скойл кивнул, и я продолжил.

— Тогда почему я не могу, скажем, заставить кровь остановиться в теле врага?

— Дух, — ответил мастер, — Он все определяет. Тело любого жителя Инфериора состоит из всех пяти стихий. Земля — плоть, вода — кровь, воздух — дыхание, огонь — тепло. И без духа это были бы просто стихии.