Как ни странно, жених не стал спорить, а молча отвел меня влабораторию. Улыбчивая медсестра, строя глазки Руслану, взяла у меня кровь извены. Мы поднялись в кабинет капитана, чтобы дождаться результатов анализа.

До «часа Х» осталось чуть менее трех часов. Супроткинпредложил мне чай или кофе, я от всего отказалась. Я сидела на стуле,раскачивалась взад-вперед и размышляла о том, женится ли Руслан на медсестре,если я все-таки умру. А если я все-таки не умру, то следует ли мне устроитьскандал по поводу этой глазастой девицы?

К счастью, капитан не умел читать чужие мысли. Размешиваясахар в кофе, он сказал:

– Владу допросили, но она категорически отрицает своюпричастность к убийству отчима. Также она не представляет, кто мог накачатьтебя и Сильвию ядом.

– Она врет! – воскликнула я. – Это оченьхитрая и изворотливая девица, я успела ее изучить! Я уверена, что Владазаходила в детскую и перевела часы! Вот спрашивается, зачем она в такую-то жарунадела перчатки, а? Ведь это тоже улика!

Супроткин невозмутимо откусил печенье, прожевал его иотозвался:

– Ну, во-первых, перевод часов – это косвенная улика. Аперчатки вообще не обсуждаются. Женщина вольна одеваться как угодно или вообщеходить голой, за это ее не посадят в тюрьму. Только штраф выпишут, за нарушениенорм общественной морали, да и то вряд ли. А что касается доказательств, тоВлада предъявила чек.

– Какой еще чек? – нахмурилась я.

– Чек из супермаркета, который расположен в торговомцентре, где она искала костюм на свадьбу. На чеке стоит время: 12.57. Этозначит, что в момент, когда Лисовику делали укол, она находилась в пятнадцатикилометрах от места убийства.

Я озадаченно примолкла. Что-то предусмотрительность Владыкажется мне подозрительной. Вот я лично никогда не сохраняю чеки, сразувыкидываю в мусорку, а у нее вдруг нашелся, и именно тот, который обеспечиваеталиби.

– Значит, чек из супермаркета? А продукты, купленные поэтому чеку, она предъявила?

– Продукты уже съели, – ответил капитан, – ведьпрошло три дня.

– Чек оплачен по кредитной карте или наличными?

– Наличными. Я понимаю, куда ты клонишь…

– Вот именно! Она могла подобрать чужой чек позже,когда после убийства приехала в торговый центр.

– Теоретически – могла. Но пойми, у нас нет серьезныхулик против Влады! Обвинение ей не предъявлено.

– Ладно, а что со Светланой? Ее нашли?

– Нет, – нахмурился Руслан.

Я вскочила со стула и принялась ходить по комнате,заламывать руки и стенать:

– Влада не признается, Светлану не нашли, а что жеделать мне? Осталось три часа, потом я умру! Где взять противоядие?!

В этот момент открылась дверь кабинета. Медсестра личнопринесла результаты анализов. Мелочь, но настораживает.

Изучив бумагу, Руслан сказал:

– Врачи никаких посторонних примесей в твоей крови ненашли. Хоть завтра в космос! Может быть, ты все-таки…

Он замолчал, но я и так знала продолжение:

– По-твоему, я все придумала, да? Ты считаешь, что ясумасшедшая? У меня паранойя, мания преследования?

Капитан стал с удвоенной силой жевать печенье.

– А у Сильвии тоже мания преследования? – неунималась я. – Ведь наши показания сходятся один в один!

После длительного молчания Руслан со значением произнес:

– Науке известны случаи коллективного помешательства…

Отчаяние охватило меня. Как доказать свою правоту, если тебеникто не верит? Что же делать? Надежда умирает последней, но, похоже, сейчаскак раз пришел ее черед.

– Ой! – резко остановилась я.

– Что такое? – удивился Супроткин.

– Кольнуло в правом боку! Ой, еще раз! Кажется,началось! Умираю!

– Это печень, – спокойно отозвался жених. –Ты сегодня много сладкого съела?

Я бросила на него возмущенный взгляд: это же надо быть такимбесчувственным чурбаном! Однако боль отступила. Очевидно, мое время еще непришло.

В этот момент у меня зазвонил телефон, на экране высветилсянезнакомый номер.

– Людмила Лютикова? – спросил женский голос.

– Я слушаю.

– Это Алла.

Пока я соображала, что за Алла такая, дама пояснила:

– Секретарь Дмитрия Солодкого из агентства «Праймдомашний персонал», помните?

– Конечно, помню! А в чем дело?

– Вас еще интересует информация о Сергее Кисляке?

Я аж подпрыгнула на месте:

– Конечно! Что за информация?

– Сообщу только при личной встрече, – непреклоннымтоном сказала Алла. – Приезжайте в «Прайм» через полчаса.

Я зачарованно слушала короткие гудки в телефоне. Что этобыло? Почему Сергей всплывает именно сейчас, когда мое отчаяние достиглоапогея? Знак судьбы, иначе не назовешь. Я рванула к выходу.

– Ты куда? – спросил Руслан.

Пробормотав нечто невразумительное, я выскочила за дверь.Опыт подсказывает мне, что не надо вмешивать милицию в свои дела. Я – сама посебе, а ее хата с краю.

Через полчаса я влетела в «Прайм». Алла сидела за своимстолом и красила ногти голубым лаком. Довольно неожиданное цветовое решение, нолак был точь-в-точь такого же оттенка, как ее глаза. Судя по всему, в офисе онанаходилась одна.

– Что вы знаете про Кисляка? – кинулась я к ней.

Секретарша отставила баночку в сторону:

– Я много чего знаю, но просто так не скажу. Услуга зауслугу!

– Согласна! Если это не что-то противозаконное… –Тут я вспомнила, сколько мне осталось жить: – Впрочем, даже если ипротивозаконное, я все сделаю. Говорите, только быстрее!

– Не беспокойтесь, все в рамках закона. Я хочу знать,почему вы сказали, будто Дмитрий Михайлович женат?

Блондинка сверлила меня тяжелым взглядом, и я догадалась,что вопрос задан неспроста. Определенно, у нее роман с боссом, девица метила взаконные супруги пухлого ловеласа, а я своим враньем спутала ей все карты. Ноотступать было некуда.

– Потому что так и есть на самом деле, – увереннозаявила я.

– Но сам Дмитрий Михайлович это отрицает!

Я выразительно подняла брови:

– А вы думаете, будь он женат, сказал бы правду?Сколько вам лет, двадцать четыре? – Выглядела блондинка на все тридцать. –И вы все еще верите мужчинам?

– Но его подчиненные тоже говорят, что в глаза жену невидели! А некоторые люди работают здесь больше пяти лет!