Устала, быстрее хочу родить, хотя еще рановато. Пусть растет еще мой мальчик.

— Я не знаю, малыш.

— А носик будет маленький? А ушки будут торчать? У Кости уши торчат. Он говорит, что это его эти…как их… локаторы.

— А Костя это кто? — спрашиваю, замедляя ход. Живот тянет сильно.

Быстрее бы домой. Быстрее бы Адам вернулся, у него встреча с новым клиентом в соседнем городе. Должен приехать только к девяти вечера.

— А Костя это мой друг. Мы с ним в садик ходим вместе.

Телефон звонит мелодией, которая стоит на Адама. Отвечаю на звонок.

— Да, родной? Надеюсь, ты уже подъезжаешь?

— Привет, Слива. Там Руслан Русланович подъехал, хочет забрать Марка. Вы далеко?

— Да мы уже подходим. Уф. Вижу его машину.

— С тобой все в порядке? Говоришь тяжело как-то… — слышу беспокойство в голове мужа.

У меня предлежание плаценты, постельный режим почти всю беременность. Четыре раза лежала на сохранении. Поэтому беспокойство Адама оправданно.

— Живот тянет. Тренировочные, наверное, — смотрю за объятьями Марка с дедом. — Все, мы подошли к дедушке. Сейчас сдам с рук на руки и пойду лежать и ждать тебя. До вечера.

— Пока. Аккуратнее.

— Здравствуйте!

— Здравствуй, Ада. С тобой все в порядке? Как ты себя чувствуешь? Какая-то бледная.

В этот момент, я чувствую, как по ногам начинает течь что-то теплое.

Рано рожать. Тридцать шесть недель только.

— Бл@ть! — произносит бывший тесть Адама сквозь зубы. — Марк, внучек, садись в машину быстрее. Ада, давай, помогу, милая. Садись в машину.

Сперва не понимаю панику Руслана Руслановича, но потом опускаю взгляд вниз.

Это не воды.

Это кровь.

Как будто кто-то открыл кран и забыл выключить.

Меня начинает трясти.

— Все хорошо будет, сейчас в больничку поедем! Держись.

Визг колес. Руслан Русланович нарушая все правила дорожного движения несется в роддом.

— Черт, как не вовремя. Щас, Ада.

Нас тормозит инспектор гибдд.

— Миленький, торопимся. Девушка вон кровью истекает, беременная она. Потом все штрафы заплачу, отпусти, капитан!

Открываю глаза, вижу потерянный взгляд молодого инспектора.

— Пожалуйста, побыстрее, — прошу то ли его, то ли Руслана Руслановича.

— Езжайте за мной.

— Сейчас быстро домчим, Ада. Чуть-чуть осталось.

Под вой сирен, впереди едущей машины, мы мчим в роддом. Молюсь, только бы успеть.

— Ада? — шепотом зовет меня с переднего сиденья Марк. — Ада? Ты же не умрешь?

— Нет, конечно, малыш! Кто ж ей даст умереть-то? — вместо меня отвечает дедушка. — Приехали!

Нас встречают уже врачи с каталкой, на которую меня и перекладывают.

Так жаль, что Марк видит меня такой — все платье, любимые белые колготки и бежевый тренч в крови.

Из последних сил пытаюсь открыть глаза и улыбнуться Марку. В его глазках стоят слезы.

Посылаю ему улыбку и меня завозят в здание.

Слышу, как ругается Руслан Русланович, требуя немедленной операции.

Чувствую, как помогают раздеться.

— Сейчас ты уснешь, — голос анестезиолога.

И меня вырубает.

Открываю глаза под сигнал каких-то датчиков. Рядом никого. Я лежу на спине, укрытая одеялом. И у меня нет живота.

Внутри начинается паника. Где мой сын? Что с моим мальчиком. Боюсь задать вопрос даже самой себе, жив ли он?

На мое счастье в палату заходит кто-то.

— Что с моим сыном? — хрипя, шепотом спрашиваю.

— Сейчас я позову врача, — говорит мне девушка и выходит из палаты.

Чувствую, как стекает слеза по щеке.

Господи, пожалуйста, пусть мой мальчик будет жив. Пожалуйста, Господи!

— Ну что, Ольховая! Поздравляю тебя со вторым днем рождения! — от двери произносит врач. Вроде, я ее видела перед тем, как уснуть.

— Мой сын?

— Сын. 2700 и 48 сантиметров. Маленький гномик.

— Он жив? — голос дрожит.

— Жив, милая, жив! Сейчас его прокапают, немножко помогут и будете вес набирать. Не плачь. Жив твой сын.

— Спасибо! Спасибо большое!

— Такая у нас работа — жизни дарить. Пока отдыхай.

После известия, что мой крошечка жив и под наблюдением, начинается отходняк. Меня трясет так, что зуб на зуб не попадает. Стараюсь расслабить свои мышцы, но получается не очень. В какой-то момент просто засыпаю.

— Хорошо, хоть ребёнка спасли, — слышу сквозь сон разговор тех, кто в палате. — А то сама знаешь, что обычно в таких случаях только мать и спасают.

— Видать, ангел-хранитель у пацаненка сильный.

— Бедная девочка. Такая молодая, а уже матку удалили.

____________________________

Пока проды будут через день. Прошу принять и простить))

Глава 43. Из мыслей Адама

— Да, Руслан Русланович? — отвечаю на звонок.

Хорошо, что удалось сократить встречу с будущим клиентом на пару часов, уже еду домой. Беспокоюсь за мою Сливу лиловую. Как-то тяжело она говорила.

Как пережили это время, один Бог знает. Сперва все было хорошо, у малышки моей даже токсикоза не было. После свадьбы мы были такие окрыленные. Ада моя ходила, сияла. Она стала такая степенная, загадочная. Постоянно улыбалась, гладила живот и дарила всем невероятную любовь.

В одиннадцать недель у нее открылось кровотечение. Помню, она ворвалась ко мне в кабинет бледнющая, с огромными глазами и словами: "у меня кровь"

Дрожащими руками вызывал скорую и не отходил от нее ни на секунду.

В больницу меня, конечно не пустили.

Кололи кровеостанавливающие ей.

Помню, на следующий день утром она позвонила и плакала в трубку. Уже подобрался весь, готовясь утешать мою девочку, а у самого сердце разрывается. Но тут она сквозь слезы говорит, что наш малыш жив. Что сейчас на узи слышала, как бьется его сердечко.

Причиной кровотечения стала гематома.

На скрининге в четырнадцать недель узнали, что у Ады низкая плацентация. И стал я ее беречь,