Запахнувшись в халат, она подошла к двери и осторожно уточнила:

– Кто там?

– Господи, Аль, открывай уже скорее, – раздалось с той стороны, и она едва не задохнулась от шока и недоверия.

– Ты?! – распахнув дверь, она уставилась на Андриса, боясь поверить в то, что это происходит на самом деле.

– Пока доехал – думал, с ума сойду… – пробормотал он и, шагнув в номер, прямо с порога сгрёб Алю в объятия.

– Ай… холодно! – взвизгнула она, шалея от счастья и одновременно приходя в ужас от того, что он снова нелегально проделал ради неё этот опасный путь по льду среди ночи. – Андрис, ты совсем слетел с катушек? Зачем ты приехал, мы ведь так не договаривались…

– Слетел, совсем слетел, – с готовностью подтвердил он, поспешно избавляясь от своей куртки и одновременно покрывая Алино лицо жадными торопливыми поцелуями. – Весь день о тебе думал, это какой-то дурдом, ни на чём больше не мог сосредоточиться… Алечка, я так соскучился.

– Опять подвергал себя риску, ненормальный… – продолжала слабо ворчать она – скорее по инерции, не веря самой себе ни капли, потому что на самом-то деле готова была сейчас растечься лужицей от счастья, раствориться в этом блаженстве, в объятиях любимого человека, чувствуя нетерпеливость его прохладных губ на своих губах и таких же прохладных ладоней на своей коже. – Мы всё равно уже завтра утром увиделись бы…

– Я бы не дожил до завтра, честно, – серьёзно отозвался он, отводя волосы с Алиного лица и целуя её за ухом – так, что у неё колени подогнулись.

– Подожди… но ведь ты, наверное, голодный… – тщетно пытаясь призвать на помощь последние остатки разума, протестующе выдохнула она.

– У-у, ещё какой голодный… Как ты там говорила? Ложечку за маму, ложечку за Алю… Никаких ложечек, мечтаю сожрать Алю целиком.

– Животное, – она засмеялась. – Ну так и быть – давай, жри!

Байкал, февраль

– Любить Байкал – это то же самое, что любить своенравного, самодовольного и эгоистичного красавца, – многозначительно изрекла Анжелика, помешивая бульон с пельменями к обеду.

Очередная группа туристов должна была вот-вот подъехать, несколько часов назад их встретили в аэропорту и теперь везли в лагерь, Андрис уже отзвонился.

– Почему? – удивилась Аля такому сравнению.

– Да потому что это очень непросто, но зато ярко и всепоглощающе… – пояснила повариха. – Ты будешь одновременно и черпать силы в этой своей любви, и отдавать всю себя, без остатка.

– Весьма образно, – фыркнула Кудрявцева, скептически изогнув бровь, – но лично мне вообще по барабану. Я здесь по работе, а не для того, чтобы его любить.

– А я не тебе это говорю, – невозмутимо заметила Анжелика, – ты всё равно не поймёшь. У тебя душа сухая и грубая, как корка чёрствого хлеба.

– Ну вот, опять… – возмутилась Ленка и призвала на помощь подругу. – Аль, что я ей сделала? Чего она вечно ко мне цепляется?!

– Девочки, не ссорьтесь, – Аля устроилась в уголке со стаканом чая и не хотела сейчас никаких разборок, однако Анжелика с Кудрявцевой постоянно держали её в тонусе благодаря своим ежедневным стычкам. – Но вообще я согласна, что Байкал – это любовь. Причём, с первого взгляда.

Она нисколько не лукавила. Мало что могло посоперничать с мощью и красотой одного из самых величественных в мире озёр, скованного льдом. Заснеженные хребты, голубые торосы, кусачий мороз, слепящее солнце, романтика и счастье… Как тут не поддаться искушению и не влюбиться? Впрочем, Аля понимала, что во многом это впечатление обусловлено ещё и тем, что в данный период жизни она сама была влюблена. Влюблена по уши, до визга, без оглядки!

Естественно, не всё у неё здесь складывалось легко и радужно. Несмотря на то, что Аля работала в туристической сфере, она прекрасно понимала, что её Байкал – совсем не про туризм. Она никому не признавалась в этом, стеснялась, что её поднимут на смех, но Байкал для неё был вовсе не озером. Але казалось, что это – огромное своенравное существо, с которым необходимо было долго и упорно выстраивать отношения, поскольку она жила прямо на его мощном теле, посреди снежно-ледовой пустыни. И совсем не факт, что это существо тебя примет!

Первые дней десять Але вообще казалось, что Байкал хочет её убить: постоянно возникали какие-то нелепейшие ситуации, в основном связанные с отсутствием привычки проживания в столь дико-деревенских условиях. Уличные биотуалеты, невозможность даже в юрте скинуть с себя осточертевшие сто слоёв тёплой одежды (от постоянной топки печей зачастую совершенно не было толку), бесконечные падения на лёд, особенно когда в руках у неё находился какой-нибудь дурацкий тазик, полный выстиранных трусов, лифчиков и носков… А ещё – панический ужас, овладевающий, кажется, всем её существом, парализующий каждую клеточку, когда Аля вспоминала, что прямо под ней – километр воды.

Но к этому она привыкла довольно быстро. Главным же козырем Байкала против людей являлся даже не холод, а ветер. На берегу могло быть приятно, солнечно и безветренно, но стоило очутиться посреди озера – и ветер не оставлял никому ни единого шанса. Он разбирал юрты в прямом смысле этого слова.

Спустя какое-то время Але стало казаться, что Байкал её принял. И погода вроде бы наладилась, и даже время свободное появилось. В отсутствие туристов можно было понежиться в чане с горячей водой, покататься на коньках по самому удивительному катку в мире, забацать фантастически красивую фотосессию среди льдов… Ей даже обманчиво почудилось, что она с Байкалом почти на “ты”. Не тут-то было! В качестве наказания за излишнюю самоуверенность озеро закатило ей истерику в виде невероятной снежной бури, от которой, казалось, нет никакого спасения…

Если бы не Андрис, она бы точно не справилась.

Он вообще чувствовал себя как рыба в воде – абсолютно свободно и естественно. То ли уже привык, приноровился к местному климату и походному быту, то ли действительно с самого начала получал от пребывания здесь настоящий кайф и практически ничего не боялся…

Именно Андрис во многом открывал для Али чудесный мир Байкала. Он показывал ей белые радуги, миражи в виде несуществующих островов, огромные световые столбы, которые можно было разглядеть только на фотографиях. Они встречали бесконечно красивые рассветы, которые никогда не повторялись и не были похожи один на другой, вместе любовались Байкалом в закатном свете, считали звёзды ночами и, крепко обнявшись в юрте под тёплыми одеялами, слушали дикие завывания ветра снаружи… С ним Аля тоже становилась храброй: ей не были страшны ни морозы, ни