«Иди на мой голос…» – продолжал надрываться в моей голове ментальный приказ, но сейчас он звучал как-то неуверенно. И понять его можно. Видать, впервые вместо того, чтобы покорно ковылять куда сказано, жертва стоит на месте и задумчиво жрёт, поглядывая на стеклянный вход. Он даже заткнулся, словно дожидаясь, пока я дожую приторно-сладкую, клейкую массу и неторопливо начну подниматься по ступенькам…

Вестибюль башни был вычурно-роскошным, чтоб посетитель сразу понимал, куда попал, и не особо выпендривался. Много свободного пространства, высоченные стеклянные стены, дорогущая отделка, колонны, казалось, поддерживающие не потолок, а само небо… Любой египетский фараон обзавидовался бы насмерть, увидев такое.

Впрочем, красоты башни меня интересовали в последнюю очередь. Я больше беспокоился насчет того, кто сейчас выскочит из-за этих колонн и начнет пытаться отправить меня в вечное путешествие без обратного билета.

Однако в роскошном вестибюле никого не было. Во всяком случае, мне так показалось после того, как я с полминуты постоял столбом на зеркальной плитке, оценивая обстановку.

К сожалению, только показалось.

Он поднялся с глубокого серого дивана, стоящего неподалеку от ресепшена, хотя я готов был поклясться, что секунду назад там никого не было. Худощавый тип в черном костюме и расстегнутом длиннополом плаще того же цвета, одетом поверх официальной униформы делового человека.

Однако вряд ли это существо можно было назвать человеком.

Из левого рукава плаща свисали книзу неестественно длинные, белые, худые пальцы, напоминающие кости высохшего скелета и оканчивающиеся столь же длинными ногтями, слегка загнутыми вовнутрь. А из правого рукава торчал никелированный металлический протез, чем-то напоминающий щипцы для колки орехов. Но всё же, несмотря на странные конечности существа, больше всего притягивало взгляд его лицо, похожее на череп, обтянутый кожей, в глазницах которого адским огнем сверкали рубиново-красные глаза.

– Тысяча ктулху, – пробормотал я. – Неужели опять…

Несколько лет назад я уже видел подобную тварь, которая чуть не убила меня. Помнится, тогда я выдрал из похожей морды огненный глаз, а два других незнакомых мужика сумели добить жуткое чудовище. Как говорится, втроем еле справились. А тут, боюсь, что один на один шансов у меня никаких, можно даже не дергаться…

– Верное решение, Иван, – растянул монстр в жуткой улыбке резиновые губы. – Дергаться против меня нет совершенно никакого смысла. Как видишь, я поставил интересный научный эксперимент – и он удался на все сто процентов.

Его свистящий голос, больше напоминающий змеиное шипение, вообще не был похож на человеческий – и уж тем более не имел ничего общего с голосом человека, которого я когда-то знал. Но никелированный протез, заменяющий руку, заставил предположить невозможное.

– Пучеглазый, ты?

Монстр вновь ухмыльнулся.

– Надо же, а я и почти забыл, что у меня когда-то было столь странное прозвище, – прошипел он. – И даже имя. Гусаров Валерий Петрович… Правда, с того времени Валерий слегка изменился. Глаза покраснели от постоянно разогретого мозга, ногти улучшились от ускоренного обмена веществ, силы слегка прибавилось. И физической, и ментальной. Вот только воспоминания остались. Странные воспоминания. Словно не со мной это всё было, в какой-то сильно другой жизни. И притом чужой, никак не моей…

Он говорил медленно, словно дегустируя слова. И, проговорив их, скривился – вкус прошлого практически никому не нравится, и бывший ученый-историк, похоже, не был исключением.

А я тем временем лихорадочно сопоставлял факты…

В тюрьме этот ученый рассказывал мне об амулетах, не иначе откованных из артефактов по типу моей «Бритвы». Меченосцу, потомку жрецов культа бога Солнца по штату положено иметь клинковое оружие. Свой кинжал, способный превращаться в меч, я потерял в схватке с красноглазым. Однако через некоторое время у меня появилась «Бритва». Так, может, и у потомков змея Сетха, которые веками пытались истребить Меченосцев, также есть свои артефакты, дающие им силу?

– Верно мыслишь, Иван, – прошипел красноглазый. По ходу, он читал мои мысли словно раскрытую книгу, ибо я ощутил легкое, омерзительное прикосновение внутри своего черепа, словно до моих извилин дотронулось тонкое осклизлое щупальце.

И не одно… Через мгновение у меня уже было стойкое ощущение, что внутри моей головы поселился осьминог, ощупывающий содержимое моего черепа. И звуки влажного шелеста его щупалец по моим мозгам складывалось в слова, которые я понимал не слыша:

«Верно мыслишь, человек… Древний артефакт дал мне силу, по сравнению с которой даже нож, рассекающий границы миров, кажется детской игрушкой. Мой предшественник, бестолковый гитарист, не смог раскрыть потенциал этого сокровища и превратился в жалкого маньяка, убивающего ради убийства. Бессмысленное, глупое занятие. Тебе ли не знать, что у любого убийства должна быть цель».

Древний артефакт… Только сейчас я заметил, что на груди… нет, в груди, под строгим серым галстуком монстра еле заметно пульсирует зеленоватое свечение. Словно сердце бьется, просвечивая сквозь одежду. Другое сердце. Не человеческое…

«И в чем твоя цель?» – подумал я. И Валерий – если всё еще можно было называть этого монстра человеческим именем – меня услышал.

«Сделать этот мир идеальным. Без войн, конфликтов, насилия, бессмысленных споров, стрессов, наркотиков, алкоголя. Без убийств. Люди будут всегда счастливы – и работая, и отдыхая. В конечном итоге еще классик сказал: “Что наша жизнь? Игра!” Так пусть люди играют – и будут счастливы».

«То есть все эти игры – это твоих рук дело. Еще один вариант дармового счастья для каждого человека на планете, – мысленно усмехнулся я. – А тех, кому оно не нужно, не охваченных твоей игрой, – в расход?»

«Да, – прошелестело у меня в голове. – Человек, не понимающий своего счастья, несчастен. Поэтому проще и лучше для всех, включая его самого, избавить страдальца от мучений».

Шепот в моей голове убаюкивал, расслаблял, успокаивал… Я чувствовал, что еще немного – и я поверю в то, что он размеренно и целенаправленно внушал мне, мягко, но настойчиво внедрял в мое сознание.

«Не понимаю… зачем я тебе нужен…» – подумал я.

Мысли путались, словно снулые осенние мухи, попавшие в паутину. Но я еще соображал, что происходит, хотя уже довольно туго. А ведь по похожей схеме посредством своих нейрофонов он превращал сотни, тысячи людей в безвольных кукол, покорных его безумной воле. Задурманить мозги, завлечь красивой картинкой – а потом превратить в рабов…

«Веками наши кланы воевали друг с другом. Меченосцы истребляли жрецов Сетха и их прислужников, а жрецы – Меченосцев. Но это было не всегда. В далекой древности мы сотрудничали, и ты видел это недавно во сне, не так ли?»

Черт… А ведь правда… Тот сон, когда Меченосцы по наводке жрецов Сетха казнили… «мусорщиков»?