Я вспоминаю выдвинутое Марку обвинение.

– Глупости. Уже забыла.

Он едва сдерживает улыбку.

– Когда мы виделись в последний раз, мне так не показалось.

– Вы, наверное, скоро уедете обратно в Лондон? – осведомляюсь я.

– Пока нет, побуду немного здесь.

Я еще крепче сжимаю дверную ручку. Марк явно из тех типов, которые получают удовольствие, когда ставят других в неловкое положение.

– Мне надо работать.

– Разумеется. Плести истории. Сочинять жизни…

– Вроде того.

– Знаете, – говорит он, склоняясь ко мне и понижая голос, – вы совсем не похожи на свою сестру.

– Чем? Семейным статусом? Отсутствием ребенка?

Он хохочет.

– Эль, это было развлечение. Расслабьтесь… Я не увожу чужих жен. Все кончено. – На миг умолкнув, он пристально на меня смотрит. – Я имею в виду, что вы очень разные. Фиона прямолинейна, умна, энергична, открыта… А вы… – Его взгляд становится мечтательным. – …загадка.

Он что, флиртует? Или как это еще называется?

– Я все пытаюсь вас разгадать. Всемирно известная писательница, хозяйка великолепного особняка – и такой провал на скромном сборище в провинциальной библиотеке. Не обижайтесь, – добавляет Марк. – Вы закрылись от мира в своем замке на скале – и в то же время как будто ищете компанию. Вы делитесь подробностями жизни в соцсетях, но у меня ощущение, что голос не ваш и выложенная информация не имеет с вами ничего общего.

Мое дыхание учащается, тело под одеждой бросает в жар.

– Крайне занимательная поп-психология, – как можно беспечнее роняю я, – но, повторяю, мне надо работать. Спокойной ночи!

Едва я начинаю закрывать дверь, как тишину прорезает шелест колес по гравию. Вспыхивают лучи фар.

– Вы сегодня пользуетесь спросом, – усмехается Марк.

Свет фар слепит глаза, я щурюсь, пытаясь рассмотреть автомобиль. Мотор затихает, хлопает дверца, по дорожке, насколько удается разглядеть в темноте, идет Билл.

Разве мы договаривались о встрече? Господи, опять я что-то забыла? Нет, вряд ли…

– Добрый вечер, – здоровается он, приблизившись. – Фиона рассказала мне про потоп. Решил заехать, помочь.

– Привет, Билл!

Он разглядывает Марка, его кожаную куртку, небрежную позу, хищный прищур.

– Это Марк, мой сосед.

Билл кивает, но руки не протягивает – вообще не выказывает своего обычного дружелюбия.

– Пожалуй, я пойду, – говорит Марк, отводя взгляд, и удаляется в темноту быстрой упругой походкой.

Я провожаю его взглядом, пока он не доходит до крыльца своего дома.

Билл внимательно на меня смотрит.

– Все в порядке?

– В полном! – весело говорю я. – Заходи.

– Билл, как мило, что ты заехал!

– Фиона сказала, тебе надо сдвинуть кровать с мокрого ковра. Без крепких мужских бицепсов тут не справиться.

– Так кого ты привез?

Он смеется и идет за мной на второй этаж.

– Прости, тут пахнет мокрой псиной, – говорю я, распахивая дверь в спальню и наступая на влажный ковер.

Билл морщится.

– Скорее целой стаей мокрых псин, которые плескались в болоте, а теперь, свесив языки, пыхтят на заднем сиденье наглухо запертой машины.

– До такой степени кошмарно? – ужасаюсь я.

– Завтра по прогнозу солнечно. Вруби отопление, открой окна – и влага уйдет. Хорошо, с этим что делать? – Он кивает на кровать.

– Просто хочу сдвинуть ее на сухую часть ковра – пусть эта сторона немного проветрится.

Билл занимает позицию.

– На счет три?

Мы приподнимаем и тащим тяжелую дубовую кровать в дальний конец комнаты, что не лучшим образом сказывается на моей спине. Готово!

У плинтуса валяются кружевные трусики – наверное, соскользнули с постели. Я торопливо их подбираю и прячу в карман. Черт, Билл заметил. Сейчас сострит. Однако он, неожиданно покраснев, молча отводит взгляд.

Я приношу ворох полотенец, раскладываю их по ковру, а затем мы с Биллом начинаем по ним топтаться, выжимая пятками влагу.

– Надо почаще к тебе наведываться, – говорит он.

Я в ответ улыбаюсь.

Билл смотрит на прикроватный столик, где лежит роман нобелевского лауреата, который я дважды безуспешно принималась читать – и, кстати, твердо намерена добить.

– Думаешь, в третий раз повезет? – кивая на книгу, хмыкает он.

– А ты откуда знаешь? – удивляюсь я.

– Наверное, ты писала об этом в «Фейсбуке». Я уже путаюсь, о чем прочитал в Сети, а о чем узнал от тебя лично.

– Вот уж не думала, что ты интересуешься моей страничкой!

– Интересуюсь. Подсматриваю одним глазком в мир литературы. – Билл хитро улыбается.

Я ухмыляюсь.

– Ну что, по стаканчику на прощание? – весело говорит он. – Прогуляю время купания.

Мне не терпится вернуться к рукописи, но Билл столько помогал… Да и вообще, приятно оказаться в обществе людей после дня, проведенного в одиночестве, в пустом безмолвном доме.

– Конечно!

Билл стоит с бокалом виски у окна гостиной и смотрит на темную воду. Падают первые капли дождя.

Сегодня он сам на себя не похож – то ли напряженный, то ли рассеянный, непонятно. Может быть, поругались с Фионой?

– Потрясающий вид, даже ночью, – говорит Билл. – Наверное, из-за простора. Смотришь – и ничто не отвлекает внимание. – Он умолкает, по гостиной растекается убаюкивающее пение дождя и волн. – У моря чувствуешь себя песчинкой. Вот она, бескрайняя вода, рукой подать! Люди восхищаются красотой моря – а я не вижу красоты. Оно коварно… – Билл поворачивается ко мне. – Я не умею плавать. Ты знала?

– Нет, – удивленно отвечаю я.

– В детстве не научился, а когда подрос, уже не сложилось – постоянно жил в городе.

– Тогда почему вы поселились в Корнуолле?

Он недоуменно смотрит на меня, будто ответ очевиден.

– Твоей сестре захотелось.

Фиона всегда твердила, что жизнь в Корнуолле – его идея, что Билл устал от города и вообще Дрейка лучше растить на побережье.

С улицы доносится громкое рычание мотоцикла. Поджав губы, Билл с хмурым видом оборачивается на шум и одним глотком допивает виски.

– Можно еще?

– Конечно. – Я приношу бутылку.

Он щедро льет себе в стакан, стукая горлышком о край. Я в растерянности – ему ведь домой добираться, как он поведет машину? Билл никогда не приезжал в гости один, без Фионы и Дрейка, и мне почему-то кажется, что сестра не знает, где он сейчас.