Пожалуй, не стану запирать. Люди видят только то, что хотят. Ты вставишь ключ в замочную скважину в полной уверенности, что дверь на замке со времени твоего отъезда.

Я подхожу к сундуку в конце комнаты, так и стоящему нараспашку с момента утреннего осмотра. Сегодня у меня на удивление созерцательно-задумчивый настрой, и я решаю напоследок пересмотреть фотографии.

Один за другим я листаю знакомые, давно изученные альбомы и неожиданно на дне нахожу новый. Он не спрятан, но его не так легко заметить. Похоже, ты давно в него не заглядывала.

У альбома переплет из мягкой коричневой кожи, потертой от времени. Я неторопливо его открываю. Вот так сюрприз! Это не фотоальбом.

В комнате сгущаются сумерки, пол ледяной, а я, в ошеломлении от того, что открылось, продолжаю сидеть в безмолвной черноте.

Поверить не могу.

Однако… теперь все логично складывается.

Я поднимаюсь. Колени затекли, ступни колет, будто в стельках тысячи иголок.

Это в корне меняет дело. Меня одурачили! Настоящий удар под дых.

Можно ведь было догадаться!

Я иду к письменному столу. В груди клокочет ярость, руки дергаются точно в судорогах, пальцы сжимаются в кулаки.

Первое, что попадается на глаза, – пресс-папье, тяжелое, блестящее, мерцающее в сумраке кабинета, словно драгоценный камень. Я тянусь к голубоватому шару.

ЛГУНЬЯ! ЛГУНЬЯ! ЛГУНЬЯ!

Швыряю пресс-папье на пол. К моему разочарованию, оно не раскалывается вдребезги, не разлетается со звоном стеклянными крупицами, а просто глухо стукается о доски. В середине темнеет трещинка, рядом лежит отломившийся тонкий осколок.

Оконная рама больно впивается в бедро, пока я пытаюсь выпрямиться. Закрываю форточку и спрыгиваю со стола.

Хорошо, что у меня в ящике? Нащупываю острые металлические лезвия ножниц. Подходит! Вооружившись, я осматриваю комнату: чем еще можно защититься?

Кровь в венах кипит, меня переполняет энергия.

Я присаживаюсь у винтажного ящичка, где хранятся электроприборы, и нахожу в нем старый кабель – толстый, перекрученный, в метр длиной. Решительно обматываю один конец вокруг ладони – тоже можно пустить в ход! Так и вижу, как туго затягиваю его на горле взломщика, как вздуваются жилы…

Я справлюсь, я готова на все!

Взгляд неожиданно упирается в древний, пыльный роутер, отправленный в утиль за плохую связь. Убийца драгоценных часов моей жизни! Сколько я с ним возилась, дергала провод, прилаживала, а связь постоянно рвалась. Кстати, вдруг он еще работает? Я оттаскиваю от стены стол, за которым спрятана телефонная розетка. Руки так трясутся, что вставить кабель удается только с третьей попытки. Роутер установлен рядом с ноутбуком. Ну же, зеленый огонек, загорайся, покажи, что есть доступ к Интернету!

Не горит…

Роутеру лет шесть или семь, еще из бристольской квартиры. Я легонько покачиваю провод в надежде на соединение. Когда-то помогало обмотать кабель вокруг самого роутера. Попробовать, что ли? Руки дрожат, я даже дышу с трудом.

Одинокий зеленый огонек начинает весело мерцать и мигать.

– Ес-сть! – шиплю я и оглядываюсь через плечо: надежно ли заперта дверь?

Липкими от пота руками открываю ноутбук, вытираю ладони о бедра и принимаюсь настраивать вай-фай. Чтобы разобрать крохотные значки кода, приходится придвинуть лампу вплотную. Набираю заветный набор символов, жму «Вернуться» и в нетерпении замираю.

Внизу тишина, ни малейшего шороха.

Пожалуйста, ну пожалуйста…

На панели появляется иконка вай-фая. Соединилось!

Теперь я действую быстро, пальцы лихорадочно стучат по клавиатуре. Открывается окошко «Скайпа», вбиваю 999.

На экране появляется сообщение, что экстренные вызовы через этот сервис невозможны.

О боже!

«Скайпом» я пользуюсь редко, списка контактов нет. Я устало закрываю глаза: думай, думай…

Фиона! Я помню номер ее мобильного! Забиваю цифры. Вызов, гудки…

Ты ведь ответишь? Ответь, ответь!

– Эль? – раздается приглушенный голос сестры.

– Я заперта на ключ в кабинете! – выпаливаю я. – В доме посторонний. Пожалуйста, вызови полицию.

– Что?

– Фиона, вызови полицию! – повторяю я. – Я у себя дома. Заперта в кабинете. Внизу кто-то ходит, я слышала.

– Поняла, вызываю! Сейчас приеду к тебе.

– Билл дома?

– Билл? Конечно. Рядом тут, спит. Он присмотрит за Дрейком.

Звонок окончен. Успокоившись, я неподвижно сижу за столом. Фиона уже разговаривает с полицией, полицейские запрыгивают в машины и, включив голубые проблесковые маячки, мчат сюда.

А вдруг, пока они едут, со мной что-нибудь случится?

Медленно, но верно страх опять вступает в свои права.

Какой совет я давала несколько дней назад в прямом эфире в «Фейсбуке»? «Чего в писательской жизни не бывает, так это трудностей – только материал для сюжета».

С темной стеклянной стены на меня смотрит собственное отражение. Я – персонаж. Дом – декорация. Вокруг меня разворачивается сюжет. Вот и все. Я здесь и не здесь.

Взгляд опускается на экран ноутбука. Я перещелкиваю курсор строчкой ниже, касаюсь пальцами клавиатуры… и начинаю писать.

Сквозь шум ветра, то ближе, то дальше, доносится вой полицейской сирены.

Хвала небесам, подъезжают!

Гул нарастает – и обрывается. Наверное, въехали в переулок – тут сирены не нужны. Шорох колес по гравию – значит, автомобиль уже на подъездной дорожке. Хлопанье дверец, шум шагов, приглушенные голоса. Я облегченно выдыхаю.

От неожиданного, мощного грохота дом содрогается с крыши до основания. И еще раз.

Полицейские ломают дверь!

После третьего удара дверь, видимо, поддается – по дубовым доскам грохочут шаги.

– Миссис Филдинг! – кричит полицейский с первого этажа.

– Эль! – Голос Фионы.

– Я наверху! – кричу в ответ я, оттаскивая от двери тяжелое кресло.

С лестницы доносится стук ботинок.

– Дверь заперта! – кричу я. – Ключ внизу, на бюро…

Дверь распахивается. В кабинет заходит рыжеволосый полицейский и быстро осматривается.

– Миссис Филдинг, с вами все в порядке?

Я таращусь на открытую дверь, на замок – ключа нет.

– Как вы это сделали?

– Дверь не была заперта, – отвечает полицейский, внимательно меня оглядывая.