Я подхожу к двери и толкаю холодную оловянную ручку вниз. Язычок не реагирует. Может, слабо нажала? Пробую еще раз. Снова не поддается. Ни щелчка, ни движения – дверь закрыта.

По спине, точно свалившееся под свитер насекомое, бежит холодок: замок заело.

В третий раз тяну ручку вниз обеими руками.

Дверь даже не шелохнется.

Включаю основной свет, склоняюсь к замку, чтобы рассмотреть механизм получше, – и не верю своим глазам. Это невозможно!

В щели виднеется прямоугольный металлический засов – дверь заперта на ключ.

Прижавшись ладонями к двери, я замираю и прислушиваюсь.

Ничего. Слышно только мое быстрое, прерывистое дыхание.

Лихорадочно мечутся мысли: ключ от кабинета на первом этаже на бюро, дверь запирается снаружи – изнутри замок не замкнется даже при желании.

Значит, меня кто-то запер?

В горле появляется привкус желчи.

Нет, этот вариант не годится. Допустим, сломался шпиндель или разболтался язычок…

Я разворачиваюсь и начинаю нервно расхаживать по комнате, в ушах звенит эхо дробных шагов. Мобильный телефон на кухне. Вай-фай-роутер на первом этаже отключен. Связаться с кем-то невозможно.

И что делать?

Придется самой выбираться, силой. Взгляд оценивающе скользит по двери: прекрасный массив дуба, слабых мест нет. Плечом не выбить. Даже если использовать стул как таран, то он разлетится в щепки, а двери ничего не будет.

Надо все-таки сосредоточиться на замке…

Я выдвигаю ящик стола. Что тут есть подходящего? Ручки, ножницы, скрепки, металлическая линейка… Хватаю линейку, спешу обратно к двери и, пригнувшись к замку, пытаюсь просунуть ее в зазор между рамой и полотнищем.

Не лезет! Слишком толстая. Даже если ее втиснуть, непонятно, как сдвинуть с места металлический засов.

Отбросив линейку, я глажу ладонями отшлифованную поверхность, словно в надежде получить помощь свыше.

Во рту пересохло, язык прилип к небу, все мысли и мечты – о большом стакане воды. От жажды разгорается паника: а вдруг я не сумею отсюда выбраться?

Пока меня хватятся, может пройти несколько дней…

Пальцы яростно сжимают ручку, тянут ее, дергают, давят… Черт, ничего не помогает!

А если все-таки попробовать выбить плечом? Я бросаюсь всем телом на дверь. Руку сводит от боли. Отхожу, опять с разбега врезаюсь в дверь – и так несколько раз, пока не начинает гореть плечо: и кости, и мышцы, и кожа.

Обхватив себя руками, я дрожу под дверью. В стеклянную стену бьется ветер, задувая в кабинет ночной холод. Наверное, уже час ночи, отопление включится около шести утра. Надо растереть тело, чтобы хоть немного согреться.

Откуда-то снизу доносится шум: глухой стук, будто упало что-то тяжелое – например, книга или рамка с фотографией.

Меня охватывает ужас, дыхание становится частым, прерывистым.

Прислушиваюсь. В стекло стучит ветер, а где-то далеко-далеко внизу тихо скрипит деревянная половица.

Затаив дыхание продолжаю слушать, но в доме тишина.

Спустя минуту, когда я намереваюсь встать, раздается металлический скрежет, будто открывается дверца буфета или дверь в комнату.

На первом этаже кто-то есть.

Голова идет кругом.

Кто?

Один ключ у Флинна… Он уже разгуливал по дому без приглашения.

Или за домом наблюдал Марк, а потом каким-то образом пробрался внутрь…

Кстати, как насчет Билла? Он мог при выходе забрать с бюро второй ключ.

Я зажмуриваюсь, ход мыслей принимает опасный поворот: я думаю о Люке Линдене. Нет, это невозможно.

Перед глазами всплывает бледная, зловещая надпись на лестничном окне: «Я у тебя дома».

Внезапно на меня обрушивается новая догадка: у людей, арендовавших дом, тоже может быть ключ! Вдруг они сделали дубликат? И теперь потихоньку сюда наведываются.

Уперевшись в толстые подлокотники мягкого кресла, я тащу, толкаю его ко входу. Ножки, скрежеща, безжалостно царапают деревянный пол. Загоняю спинку вплотную к двери под ручку – забаррикадировалась!

Тяжело дыша, я упираю руки в бока. И что теперь?

Меня трясет от холода. Я бросаюсь к стеклянной стене, отодвигаю ноутбук в сторону, взбираюсь на стол и широко распахиваю форточку. В комнату врывается ветер с косыми струями дождя, на полках опрокидываются книги, шелестят раскрывшиеся веером страницы.

Поднявшись на цыпочки, я высовываю голову под ливень, в ушах свистит ветер. Звать на помощь бесполезно: в бухте в столь поздний час никого не бывает, да и такую непогоду не перекричать. Я протискиваю плечи в оконный проем. Дождевые капли стекают по шее под свитер. В целом, если потребуется, в окно я пролезу…

Внизу подо мной балкон спальни, из ее окон льется свет, озаряя пространство от второго до третьего этажа. Интересно, сколько здесь? Двенадцать футов? Нет, пожалуй, меньше. Если неудачно приземлиться, сломаешь ногу, а то и что похуже… Тут и на балкон приземлиться непросто: плохо рассчитанный прыжок, сильный порыв ветра – и вообще пролетишь мимо…

Прямиком на скалы.

Со лба на подбородок стекают дождевые струи, холод пробирает до костей, в спину больно впивается рама, коченеют пальцы. Я ухватываюсь покрепче за край окна и наклоняюсь вперед, пытаясь оценить перспективы: нет ли внизу выступа или какой-то точки опоры, на которую можно спуститься? Ничего. Выхода нет.

Неожиданно я замечаю в спальне движение. Дождь застилает глаза, но я почти уверена: за окном мелькнул край пальто! Черная тень проходит через комнату и исчезает.

Ранее

Сегодня предпоследний день в твоем доме. Пора возвращаться.

Многого мне будет не хватать. Огромных окон. Мне нравилось держать их приоткрытыми сутки напролет, так что в доме всегда пахло свежестью и морем. И по кофемашине буду скучать, хотя дорогое удовольствие эти капсулы. Сложнее всего расстаться с роскошными видами.

А знаешь, по чему я скучать не буду? По огромным площадям. В комнатах так пустынно, что звенит эхо. Эхо собственного голоса, эхо шагов преследуют тебя, куда бы ни пошел. Не представляю, как ты это выносишь.

Я опускаю взгляд на свои ладони – в них три тщательно отобранных предмета.

Начнем с гостиной: я засовываю под диван игрушечного жирафа, так, чтобы торчало одно копытце. Следом спальня: в глубину ящика прикроватной тумбы я прячу баночку с воском для мужской укладки. И последняя на очереди самая маленькая комната – якобы детская: там на полке под круглым зеркалом я оставляю крем от потницы.

Готово.

Меня радует проделанная работа. До чего тщательно все продумано! Теперь можно и в кабинет. Я поднимаюсь наверх и, взявшись за ручку, задумываюсь: запереть дверь перед уходом или оставить, как есть?