Тиран гулко выдохнул и одним махом допил вино, после чего отшвырнул бутылку и повернулся ко мне, ожидая какой-то одному ему ведомой реакции. Я же сидела ни жива ни мертва, боясь сделать лишнее движение. А кошмар всей моей жизни продолжил заколачивать гвозди в крышку гроба мой веры в семейные ценности:

— Для тебя он, оказывается, уготовил совсем иное будущее, а вовсе не то жалкое существование, что тебе может предложить неудачник. А ты… ты тогда стояла за его спиной и… молчала. Такая юная, прекрасная и холодная. Тебе было наплевать на то, что в тот миг на твоих глазах разбилась чья-то жизнь. Что тебе до неудачников. Да?

Обвинение было брошено в гробовую тишину. Я смотрела на этого красивого, статного мужчину и вспоминала, вспоминала, вспоминала.

Да, я помнила тот некрасивый скандал, к развязке которого вышла из обеденного зала в сопровождении гостей, потому что отец на лестнице так кричал, что я начала беспокоиться за него. На пару ступеней ниже отца на одном колене стоял тот самый молодой человек, что спас меня от волков, а отец всячески оскорблял его. Удивительно, но коленопреклоненный виконт даже не отвечал, смиренно принимая все оскорбления. Тогда отец в сердцах выплеснул ему в лицо вино из бокала, с которым вышел к посетителю. А потом приказал слугам выкинуть парня в сточную канаву. Увы, перечить князю боялись все.

Как ни странно, но в тот роковой для него день Тиран спас меня во второй раз, ибо «гостями», которые приехали на ужин, были граф Дильеро с приближенными. И пусть этот престарелый кавалер был не особо приближен к королю, но все же придворным. Как минимум он имел в Ригароссе особняк и периодически присутствовал на различных приемах. Потом только я узнала, что отец договаривался о моем замужестве, а Тиран столь не вовремя явился со своим предложением прямо посреди «смотрин».

Граф в тот вечер быстро раскланялся и вскоре прислал письмо, в котором сообщал, что для подобного союза слишком стар, тем более когда на руку и сердце юной красавицы есть столь достойные и настойчивые кандидаты. Князь тогда бушевал неделю, костеря на чем свет стоит все семейство Ридейро, которое в очередной раз сломало все его планы, но сделать уже ничего не смог.

— Что ты молчишь? — Тиран опять погладил меня по ноге.

— А что я могу сказать, — на удивление спокойно пожала плечами я, залпом осушив свой бокал. Напьюсь, ну и пусть! — Спасибо.

— За что? — не понял виконт.

— За то, что как минимум однажды все же спасли меня. Если бы не ваше тогда триумфальное выдворение из нашего дома, быть бы мне сейчас графиней Дильеро.

— Правильно, Ридейро лучше, — невесело пошутил опекун.

— Я только одного не могу понять: зачем вы оформили опекунство после смерти моего отца? Чего вы этим хотели добиться? И не надо мне сейчас рассказывать про оставшийся долг и желание уберечь меня от государственного пансиона для сирот!

Виконт очень медленно и глубоко вздохнул, словно готовясь к прыжку в ледяную воду. И следующая фраза этой самой ледяной водой окатила меня.

— После того как уничтожил твоего отца, я мечтал растоптать и тебя, унизить, раздавить, заставить умолять о пощаде. Поэтому и привел в свой дом.

Самые худшие опасения подтвердились. Все было затеяно лишь с целью поиздеваться надо мной. Далеко не сразу я осознала сказанное про отца, но задуматься Тиран не позволил, продолжив:

— А ты держалась. — Виконт горько усмехнулся. — Такая же гордая, несгибаемая, но при этом… нежная. Я готов был тебя голыми руками задушить, настолько сильно ненавидел, но стоило лишь тебя увидеть, уставшую, сгорбленную, но несломленную, как сердце будто замирало. А что творилось у меня в душе, когда ты смотрела мне в глаза своими огромными зелеными глазищами… Счастье и мучение, ненависть и страсть… Ты мое проклятие, моя болезнь, моя Кара!

Наконец он замолчал. Надолго. А в моей голове сложились все осколки мозаики. Сам того не подозревая, Тиран дал мне те недостающие детали, которые долгие годы мешали составить цельную картину. Стали понятны и истоки его ненависти, и причина его нездорового влечения, в которое я упорно не хотела верить, но теперь пришлось, и отношения родителей в моей семье, и даже то, почему нас никогда не привечали соседи. Надеюсь, виконт не ждал каких-либо ответных признаний с моей стороны, ведь сказать было нечего. Если честно, я до сих пор находилась в глубоком потрясении от масштабов того «скелета», который мне только что предъявили из моего же собственного шкафа. Виконт молчал и смотрел словно сквозь меня, резких движений он не делал, наверное, пугать не хотел. Или же для Тирана собственные откровения оказались важнее моих чувств по этому поводу.

— С завтрашнего дня вы меня больше никогда не увидите, — решилась я наконец нарушить тягостное молчание.

— Еще как увижу, — жестко усмехнулся опекун, фокусируя на мне злой взгляд совершенно трезвых глаз.

— Я выполнила условие договора. Долг прощен!

— Долг-то прощен, — согласился Тиран, посверкивая белоснежными зубами в такой знакомой злорадной улыбке. — Но не забывай, милая моя, что для всех ты теперь Ларина Ридейро, моя сестра, которая будет жить в моем доме и подчиняться мне, и только мне. — Каждое его слово молотом било по натянутым нервам. — Отец перечить не станет, — ласково заверили меня. И видя, что я открыла рот в жалкой попытке возразить, прижал горячий палец к моим губам. — А если заявишь, что ты Карина Лурье, то в любом случае окажешься либо в тюрьме пожизненно за измену королю, либо под моей опекой еще минимум на год, а за год многое, знаешь ли, может случиться. Стерпится — слюбится, как говорят.

Я вздрогнула и выронила из вмиг ослабевших пальцев бокал. Только что мне вынесли приговор, не смертный, но почти.

— Так что завтра ты отправишься в мой дом на окраине Ригаросса, где мы с тобой будем жить долго. А вот счастливо или нет, зависит только от тебя!

— Но вы же не можете… жениться на собственной сестре! — Это был мой единственный здравый аргумент, который безжалостно разбился о скалу сарказма.

— А кто тебе сказал, что меня интересует официальный брак?

Это был удар, как говорят, ниже пояса. Словно сомнамбула, я поднялась с кресла и, размахнувшись, со всей силы залепила виконту пощечину. Он даже не дернулся, перехватил мою руку и резко рванул на себя, отчего я не удержала равновесия и упала прямо к нему на колени. Скрутил меня Тиран очень быстро, да и что я могла противопоставить сильному здоровому мужчине.

— Пусти, мразь, — зло прошипела я, вырываясь. — Немедленно отпусти!

— А то что? — с легким смешком поинтересовался он.

— Хуже будет, — процедила сквозь зубы.

Могла ли я что-нибудь ему сделать? Конечно же нет, но и сдаваться без боя не собиралась.

— Малышка решила поцарапаться? — поинтересовался он и куснул меня в шею, не больно, но ощутимо.

Я вскрикнула не столько от боли, сколько от неожиданности, а Тиран вдруг резко замер, будто его обездвижили заклинанием. Спустя миг опекун нервно повел головой и вперил в меня полный недоверия и удивления взгляд.