15 мая и 8 августа состоялись еще два успешных запуска «Юпитер-С». В. фон Браун как бы дразнил Ч. Вильсона. С уходом в отставку последнего на пост министра обороны был назначен Н. Макелрой. Когда сообщение о выводе на орбиту первого советского ИCЗ пришло в США, новый министр обороны, министр армии Брюке и бригадный генерал Дж. Медарис как paз находились с визитом у В. фон Брауна в Редстоунском арсенале. В. фон Браун просил Макелроя дать разрешение на запуск ИСЗ с помощью «Юпитер-С», обещая осуществить это через 60 суток. Но министр обороны не пожелал принимать поспешных решений в столь важном деле и никаких распоряжений на этот счет не отдал.

Тем не менее Дж. Медарис приказал В. фон Брауну извлечь ракету «Редстоун» № 29 из хранилища и начать ее подготовку. Распоряжение министра обороны появилось только 8 ноября 1957 года (после запуска 2-го советского ИСЗ 3 ноября). Но это распоряжение предписывало готовить к запуску ракету «Юпитер-С» как резервный вариант, на случай неудачи при запуске ИСЗ по программе «Авангард».

Дж. Медарис продолжал настаивать на том, чтобы министр обороны дал разрешение на два запуска ракеты «Юпитер-С». Такое разрешение было дано лишь после неудачной попытки запуска ИСЗ ракетой «Авангард» 6 декабря 1957 года. Министерство обороны делало ставку на ракету «Авангард», которая оказалась менее надежной, чем ракета «Юпитер-С». Поэтому недальновидность и недооценка роли баллистических ракет со стороны президента США Эйзенхауэра и нерасторопность министров обороны Вильсона и Макелроя привели к тому, что первый американский спутник был выведен на орбиту спустя четыре месяца после первого советского — 31 января 1958 года, а второй — ракетой «Авангард» — 17 марта 1958 года.

Если говорить о приоритете, да, мы были первыми в запуске спутника и человека в космос. Но если говорить о состоянии ракетной техники в целом, то мы американцев не опережали. Может быть, это неудачное сравнение, но как можно говорить о лидерстве в космосе или каком-либо превосходстве, если мы, образно говоря первыми сделали сковородку, а американцы точно такую же, но похожую на кастрюлю, и спустя четыре месяца?

Ракета Р-7 стала «рабочей лошадкой» для вывода в космос всех пилотируемых кораблей «Восток», «Восход», «Союз» и первых автоматических межпланетных станций «Луна», «Венера», «Марс». Но эта «лошадка» старела и не успевала за бегом времени. Хрущев постоянно подгонял Королева, требуя от него невозможного. Первые громкие успехи в космонавтике позволили Хрущеву во внешней и внутренней политике держаться на плаву, кричать на весь мир о превосходстве нашей социалистической системы и даже торжественно объявить: «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме». Сегодня об этом поклонники Хрущева не любят вспоминать. Но именно при Хрущеве начался закат нашей космонавтики.

Последние усилия Королева под маркой «впервые в мире» — это запуск женщины (хотя она была уже не первым человеком в космосе, а двенадцатым), запуск многоместного корабля «Восход» (хотя это был все тот же корабль «Восток», но в него Королев сумел вместить трех космонавтов, рискнувших полететь без скафандров), выход космонавта в открытый космос (космический трюк, когда космонавт, соединенный с кораблем специальным фалом, форменным образом выпрыгнул из корабля на несколько секунд и затем с помощью фала вернулся в корабль). Надобности в таком трюке не было никакой, что показала практика выхода космонавтов в открытый космос. Космонавты многократно и подолгу выходили в открытый космос, но не отделились от корабля. Если прямо сказать, для науки эти полеты ничего нового не дали. Но в политике шуму было много: мы по-прежнему трезвонили на весь мир, что мы впереди американцев.

Последние два полета проходили уже при Брежневе. Ракета Р-7 продолжала эксплуатироваться в различных модификациях. Первая и вторая ступени оставались прежними. Разработка новой, третьей ступени позволила увеличить достижимую массу космических кораблей с 4900 до 5300–7000 кг. Последняя модификация 3-ступенчатой РН получила название «Союз». Здесь я не говорю о боевых ракетах. Это отдельная тема, и в этой части наши прославленные конструкторы Янгель, Челомей, Макеев, Надирадзе и другие хорошо заработали. Я говорю о ракетах для полета людей. Кроме РН Р-7 «Союз», которая эксплуатируется до сих пор, мы так ничего и не создали.

С помощью Р-7 Королев «бомбардировал» Луну. Из 8 запусков автоматических аппаратов типа «Луна», более или менее успешными были два: «Луной-2» мы попали в Луну, а «Луной-З» сфотографировали невидимую с земли обратную сторону Луны. Только после того, как разработка автоматических космических аппаратов была передана главному конструктору ОКБ им. Лавочкина Г.Н. Бабакину, появились существенные успехи в освоении Луны.

Некоторое оживление в наших планах освоения космоса наступило в 1965 году, когда страна получила более мощную, нежели Р-7, ракету-носитель «Протон» конструкции В.Н. Челомея. Хотя и с ее помощью решить принципиальную задачу доставить человека к Луне было невозможно. Максимальный вес, который могла вывести ракета на околоземную орбиту, составлял немногим более 20 тонн, в то время как созданная двумя годами позже американская ракета-носитель «Сатурн-5» могла вывести на такую же орбиту полезный груз массой 139 тонн.

Кризис советской космонавтики был очевиден. Не хотели его видеть ни министр общего машиностроения. С.А. Афанасьев, в чьем ведомстве были сосредоточены все работы по космосу, ни председатель Военно-промышленной комиссии при Совете министров СССР Л.В. Смирнов, ни сам Д.Ф. Устинов — секретарь ЦК по оборонной промышленности. В 1966 году умер Королев, а сменивший его В.П. Мишин не сумел, а точнее, ему не дали довести до работоспособного состояния новую ракету-носитель H-1. После четырех неудачных пусков (последний состоялся в феврале 1969 года) работы по этой ракете были прекращены. Но даже если бы H-1 была принята на вооружение нашей космонавтики, ее тактико-технические характеристики были намного ниже аналогичной по массе американской ракеты «Сатурн-5».

В 1974 году академик Мишин был смещен с поста главного конструктора и заменен академиком Глушко. Но и он не решил поставленной задачи — полета человека к Луне. Представленный им на утверждение Л.И. Брежневу фантастический проект создания обитаемой базы на Луне стоимостью в 100 миллиардов рублей был отклонен. Те, кто сегодня утверждают, что американцы на Луну не высаживались, не знают, что проблему достижения Луны можно было решить только с помощью нового топлива для космических ракет — жидкого водорода в смеси с жидким кислородом. Американцы эту проблему решили, а мы нет.

Для некомпетентных авторов статей, в частности, Ю.И. Мухина — главного редактора газеты «Дуэль», утверждающих, что американцы на Луне не были, хочу провести маленький ликбез. Известно, что отношение тяги жидкостного ракетного двигателя (ЖРД) к расходу топлива имеет размерность скорости и называется удельным импульсом ЖРД. Этот параметр характеризует основное качестве ЖРД — его экономичность.

Циолковский показал, что, в отличие от артиллерийского снаряда, ракета приобретает скорость, превышающую скорость истечения газов. Согласно основной формуле ракетодинамики, эти параметры связаны прямой пропорциональной зависимостью через натуральный логарифм отношения начальной массы ракеты к ее конечной массе. Отсюда следует, что небольшое увеличение удельного импульса ведет к существенному увеличению полезного груза, поднимаемого ракетой. Циолковский первым обратил внимание на то, что потенциальные окислители и горючие для жидкого ракетного топлива следует искать прежде всего среди веществ с малой молекулярной массой. Среди перспективных топливных компонентов Циолковским были особо отмечены сжиженные кислород и водород, а также ряд углеводородных соединений.