Действуя как умелый стратег, царица Кахина громит войска Хасана Ибн Нумана в Мискиане (район нынешней Константины) и гонит арабов до Триполитании, хотя располагает вдесятеро меньшим войском.

Униженный Ибн Нуман просит у халифа подкрепление и получает 40 тысяч опытных воинов. «Либо я получаю голову Кахины, либо ты лишаешься головы», – припугнул его халиф. Благодаря подкреплению Ибн Нуман переходит в наступление и без труда захватывает Карфаген. Теперь Кахина и ее воины-берберы одни противостоят войску Ибн Нумана.

Отбивая противнику охоту продолжать наступление, Кахина прибегает к тактике выжженной земли.

В сражении в Табарке в 702 г. она выставляет против Ибн Нумана в 20 раз меньше воинов, чем у него, и все равно едва не одерживает победу. Ее предает Халид, молодой вражеский воин, которого она пощадила и усыновила по берберской традиции «анайя» (защита слабых). Царицу пленяют и обезглавливают. Ее голову отправляют халифу Марвану.

Тот, открыв мешок с головой царицы, якобы изрек: «В конце концов, это была всего лишь женщина…»

В 1974 г. психолог и философ Анатолий Рапопорт из университета Торонто выдвинул идею, что наиболее «эффективные» способы поведения по отношению к другому человеку – это:

1) сотрудничество;

2) взаимность;

3) прощение.

Иными словами, когда индивидуум или группа встречает другого индивидуума или группу, самое правильное начать с предложения союза.

Затем важно, следуя правилу взаимности, давать другому что-то в зависимости от получаемого от него. Если другой помогает, помогаете и вы; если другой нападает, надо отвечать агрессией, таким же способом и с той же интенсивностью.

Наконец, надо простить былые прегрешения и снова предложить сотрудничество.

В 1979 г. Роберт Аксельрод, профессор политических наук, устраивает соревнование автономных компьютерных программ, способных вести себя как живые существа. Требование было одно: каждая программа должна была иметь алгоритм спора и взаимодействия с соседями.

Р. Аксельрод получил 14 дискет с программами от университетских коллег, заинтересовавшихся соревнованием. Каждая программа содержала разные правила поведения (простейшие – по две строчки кодекса поведения, сложнейшие – сотни); цель состояла в накоплении максимального количества очков.

Правилом некоторых программ было скорейшее использование соседей, завладение силой или хитростью их очками и быстрая смена партнеров для продолжения накопления очков. Другие программы предполагали самостоятельность, сохранение своих очков и недопущение контакта с потенциальными похитителями. Правила гласили: «Если другой враждебен, предупредить его о необходимости изменения поведения, затем приступить к наказанию». Или: «Сотрудничать, затем добиться стремительного предательства под влиянием случайной системы».

Каждая программа двести раз противопоставлялась программам конкурентов. Программа А. Рапопорта с поведением CPR (сотрудничество-взаимность-прощение) победила все остальные.

Более того, программа CPR, произвольно помещенная среди других, сначала уступала агрессивным программам воровства, но в конце концов начала побеждать и даже стала со временем «заразной».

Соседние программы, уяснив, что она эффективнее всего набирает очки, стали равняться на нее. Так Рапопорт и Аксельрод случайно нашли научное подтверждение знаменитому призыву «любите друг друга». В этом попросту состоит наш долговременный эгоистический интерес.

Так звучит устоявшееся название первого в истории «процесса о правах человека».

В 1492 г. Христофор Колумб открыл Америку, и с тех пор Испания использовала индейцев в качестве рабов в шахтах. При этом Церковь не знала, как квалифицировать этих «человекоподобных», иногда попадавших в Европу и превращавшихся там в ярмарочные приманки. Потомки ли они Адама и Евы? Есть ли у них душа? Надо ли обращать их в христианство? Для решения этой проблемы император Карл Пятый собирает в 1550 г. в коллегии Св. Григория в Вальядолиде «специалистов», чтобы в их споре решилось, кто является человеком, а кто нет.

На стороне индейцев выступал доминиканец Бартоломео де Лас Касас, сын участника Колумбовой экспедиции. Лас Касас основал на Карибских островах христианскую сельскохозяйственную колонию, мечтая о совместном труде испанцев и индейцев.

Обвинителем был Хинес де Сепульведа, священник, богослов и личный исповедник Карла Пятого – крупный эллинист, переводчик Аристотеля и ярый противник Лютера. Из пятнадцати судей четверо были церковниками, остальные одиннадцать – законниками.

Этот диспут имел определяющее экономическое значение, так как до тех пор индейцы, не считавшиеся людьми, представляли собой неограниченную бесплатную рабочую силу; конкистадоры не крестили их, довольствуясь грабежом их богатств, разрушением их деревень и обращением их самих в рабство. Если индейцы окажутся людьми, их придется христианизировать, а их труд оплачивать. Вставал и другой вопрос: как обращать их в христианскую веру – убеждением или запугиванием?

Диспут длился с сентября 1550 г. по май 1551 г., и на этот период завоевание Нового Света приостановилось.

Дебаты существенно выйдут за первоначальные рамки. Сепульведа станет продвигать право и долг вмешательства, напоминая о каннибализме индейцев, о том, что они привержены человеческим жертвоприношениям, а еще – содомиты и поборники прочих осуждаемых Церковью сексуальных практик. Он также указывает на их неспособность самостоятельно избавиться от ига своих тиранов, влекущую необходимость прибегать к оружию.

По мнению Лас Касаса, индейцы приносят в жертву людей из-за своего столь возвышенного представления о Боге, что только жертвенными животными и молитвами здесь не ограничишься.

Сепульведа – сторонник универсализма ценностей: один закон для всех. Варварам надо навязать христианскую мораль. Лас Касас склоняется к релятивизму: следует отдельно изучать каждый народ и каждую культуру.

В конце концов точка зрения Лас Касаса проигрывает. Завоевание территорий американских индейцев возобновляется. Изменение всего одно: как советовал на «вальядолидской хунте» Сепульведа, испанцы должны были прибегать к «грабежам, жестокостям и ненужным умерщвлениям» только в случаях, когда это бывало оправдано понятием «справедливого права». Неясное понятие, толкование которого оставлено на усмотрение самих конкистадоров.