— Ох уж эта любовь, вечная спутница молодого рассудка, — произнес Ульдур в свойственной ему манере задумчивости. — Конечно, я позабочусь о ней.

И наставник крепко обнял своего юного друга.

***

Вновь кибитка медленно катилась, оглашая лесную тропу унылым скрипом старых колес. Сухие ветки старых дубов тянулись к земле и чуть не цепляли макушки путников. А где-то из чащи леса раздавался зов кукушки.

Бёрт и Ульрих, как и прежде сидели на козлах и болтали. Только теперь они это делали с важным видом. Особенно Ульрих, который держал в руках арбалет. Дело было в том, что за время своего пребывания в гарнизоне, торговцы успели провернуть очередное хитрое дельце и прикупили у солдат оружие. Так, в кибитке теперь лежало несколько мечей, один из которых приглянулся Хьюго, и великодушные торговцы без проблем одолжили его парню. Правда Юлиус глядел на эти выкрутасы негодующим взглядом, ибо от всего этого оружия, как он говорил, не будет никакого толку, поскольку владеть им должны умелые люди, а Ульрих даже не знал, как правильно держать арбалет и как взводить его.

— Напрасное бахвальство, Ульрих, — говорил Юлиус.

— И никакое это не бахвальство, — отмахивался Ульрих, прижимая арбалет. — Всего лишь личная безопасность. К тому же и вы с нами.

Тропарь в очередной раз усмехнулся.

— Вот выйдет лихой человек с кистенем на тропу…Тогда прощайся с жизнью, — роптал Бёрт. — А с тобой всяк спокойнее, мастер Юлиус.

— Человек еще что… — бубнил Ульрих. — А коли чудище какое выползет из чащи или зверь дикий? С человеком хотя бы договориться можно.

— А вот это спорный вопрос, — произнес Юлиус, очевидно вспомнив недавние передряги в Шиповнике.

Хьюго лежал в кибитке и слушал этот забавный разговор. Юлиус, словно учитель, объяснял торговцам простые истины, которые должны уже быть давно понятными для их возраста. Однако, Бёрт и Ульрих как будто находились в своем вакууме, где властвовала совсем другая правда жизни. Но так это обычно и бывает у богатых особ, которые деньгами отгорожены от жестокости несправедливого общества. К тому же в пути выяснилось, что торговцы лишь второй раз затеяли такой долгий и опасный путь в столицу. Но осуждать их Хьюго не имел права, поскольку совсем недавно сам понятия не имел о суровости и безумстве этого мира. А открывшийся секрет его родословной и вовсе сводил парня с ума. Теперь он долго находился в раздумьях: вспоминал образ матери, силясь представить ее трагическую судьбу.

А в это время в небесной синеве медленно проплывали белые барашки. Погода стояла ясная и тихая. Хьюго зажмурил глаз и покосился на золотой блин, отчего на лице невольно появилась улыбка. Как же чутко он сейчас чувствовал эту гармонию живого. Спокойная непринужденная беседа вкупе с прекрасной погодой…

— И все же, мастер Юлиус, — говорил Ульрих. — Чего вы вдруг решили продолжить свой путь?

— А ты много не думай, Ульрих, — отвечал Юлиус. — Вам же лучше, коли вас сопровождает бесплатный эскорт. Но дабы успокоить твои душевные терзания скажу, что дело весьма важное, в интересах каждого церкоземца и не только.

Данный ответ поверг любопытного торговца в глубокие размышления. Хьюго даже показалось, что высказывание Юлиуса вышло слегка грубым. Несмотря на свою принадлежность к гильдии торговцев, Бёрт и Ульрих поступали с ними весьма великодушно и щедро. Может они всё-таки не заслуживали столь надменных речей?

— Мы хотим остановить бедствия, творящиеся кругом, — произнес Хьюго, пытаясь, тем самым, извиниться за грубый ответ напарника. Откуда возник этот душевный порыв парень сам не понял.

Бёрт и Ульрих как-то странно между собой переглянулись.

— Это что же, чудовищ изловить пытаетесь? — неуверенно спросил Бёрт.

— И их в том числе, — кивнул Хьюго.

Юлиус смотрел на своего юного напарника неодобрительным взглядом. Мол, чего треплешься? А Хьюго не видел никакого смысла скрывать общую напасть.

— Что ж, по вам сразу было видно, что вы непростые люди, — сказал Ульрих. — А раз такое дело выходит, как же вы чудовищ истребляете?

— Холодная сталь в самый раз подходит для этого дела, — спокойно ответил тропарь.

— И для духов тоже?

— Нет, с бесплотными существами дело обстоит иначе. В таких случаях требуется знания заклинаний и заговоров.

Вид у торговцев стал еще более задумчивый. Казалось оба были слегка напуганы. Ведь о чудовищах и прочих феноменах мира друзья обычно болтали в свойственной им манере слухов и домыслов, а тут они беседовали непосредственно с людьми, чье ремесло — защищать людей от созданий Древних богов.

— А много ли ты чудищ убивал, мастер Юлиус? — любопытствовал Бёрт.

— Знаешь, я их не считал, — съязвил тропарь. Очевидно, тема эта ему не совсем нравилась.

— Много или мало, — рассуждал Ульрих. — Хоть с одним встреться, нюхнешь смертушки, потому и не важно скольких мастер Юлиус приморил чудищ. А вообще, я слышал, как в брезуллской провинции селяне всей округой вервольфа изловить пытались. Говорили, так его закошмарили, что тот исчез и больше не являлся в село.

— Ну, вервольф в Брезулле — явление свойственное этой провинции, — нахмурил лоб Бёрт. — Там же земли такие… Что не леса, то горы. Правильно я говорю, мастер Юлиус?

— Да, — согласился тропарь. — Места там и правда дремучие. Но вервольфов и оборотней я встречал больше в Церкоземье. Так уж вышло.

Торговцы посмотрели на Юлиуса обеспокоенным взглядом. Но тот просто молчал. По правде говоря, сказать тропарь мог куда больше: ярко и красочно описать все свои смертельные стычки с нечистью, безумные авантюры и прочие сюжеты своей жизни. Но стоило ли все это рассказывать двум впечатлительным торговцам, у которых язык как помело? Поэтому Юлиус молчал, слушая сплетни Ульриха. Хьюго также держал язык за зубами, ожидая, когда данная тема затухнет.

Меж тем кибитка продвигалась в глубь дремучего леса. Старая колея уже не была такой выразительной. Потому иногда она отмечалась небольшими камнями, лежащими на окраине пути. По такому лесу, конечно, лучше всего передвигаться в дневное время и путники правильно делали, что выехали рано утром. Очутись несчастная душа в таком месте ночью, то конец ее был бы весьма печальным.

Пока Хьюго плутал в своих раздумьях о стихийности природы, разговор меж тем продолжался, но обрел иной предмет обсуждения. Оказалось, что торговцы вновь затеяли спор.

— А я тебе говорю, что поклоняются они совсем другим богам, — напирал Ульрих, размахивая арбалетом.

— А вот и нет, — упорствовал Бёрт, смотря на дорогу, словно доводы его товарища не имели никакого смысла.

— Так ведь мне дядюшка мой о них рассказывал, — гнул свою линию Ульрих. — Он бывал в провинции Тау. Видел этих