– Ночью вы спускались в подвал…

– Что? – оторопел бывший боксер. – Вы о чем?

– Здешние подвалы облюбовал для своих темных делишек господин Фокин, бывший владелец, с которым вы были знакомы. Он продал вам не только недвижимость, но и ее секреты. Правда, не все.

Варламов прочистил горло, давая себе собраться с мыслями.

– Держу пари, художник Гаранин брал у него наркотики… зачастую в долг, – продолжала Лариса. – Он и у вас нередко одалживал на дозу, без которой его ломало. А потом расплачивался холстами. Поскольку его работы стали пользоваться спросом после смерти, то вы с Фокиным не остались внакладе.

– Я помогал Эдику из уважения к его таланту…

– Только одно полотно вы не продали, – добавила гостья. – «Медвежий сад».

– Допустим, – нехотя признал он. – История нашей дружбы с Гараниным известна многим. Москва сплетничает, как уездный городишко. Вижу, и до вас слухи докатились.

– Я не пользуюсь слухами.

– В таком случае вы просто Нострадамус в юбке.

– Лучше называйте меня Вангой, – развеселилась она. – Я все-таки женщина.

– Вы в первую очередь – женщина!

Варламову было не до шуток. Он боялся, что Лариса вернется к теме, как он провел ночь, и решил увести разговор в сторону. Напрасно. Она не намеревалась сворачивать.

– Зачем вы регулярно спускаетесь в подвал, Игорь?

– У меня там склад.

– Вы самолично проверяете сохранность инвентаря? Сомневаюсь. Вы бродите по туннелям в поисках…

– Я кладоискатель, – нервно перебил Варламов. – Этим я заболел еще в детстве.

– Да?..

Лариса не торопилась выкладывать козыри, держа собеседника в напряжении.

– Пейте кофе, – сказал он, подвигая к ней чашку. – Я старался угодить.

– Фокин наверняка оставил вам карту подвалов. Покажете?

Варламов молча осмысливал услышанное. Лариса слишком много знала для обычной любительницы острых ощущений. Это не скучающая дама, которая жаждет приключений. Не-е-ет! Она сама и есть – приключение.

– Я потрясен… Кто вам рассказал о карте?

– Сама догадалась.

Варламов недоверчиво усмехнулся, все больше проникаясь к ней необъяснимой симпатией.

– Вы гадалка! – воскликнул он. – Может, предскажете мне судьбу?

– Если я нарисую картину вашего будущего, то создам реальность, которая начнет питаться вашим вниманием. Вряд ли вы сумеете обезвредить ее.

– Не понял?

– Предсказание отбирает у человека альтернативу, ликвидирует неоднозначность и вызывает неразрешимые парадоксы…

Блеск камней в серьгах гостьи убаюкивал Варламова, но он все еще слышал ее мелодичный голос.

– Я… отключаюсь… – успел выдавить он, перед тем как окончательно погрузиться в сиреневый блеск.

Лариса выждала пару минут, достала айфон и сфотографировала «мистическую формулу» на картине…

* * *

На следующий день Шубин несколько раз звонил Але, но та не брала трубку. После обеда он позвонил в гимназию, где она работала, чтобы справиться о ее здоровье.

«Аля мне небезразлична, – убеждал он себя. – Я ничего не боюсь. Просто хочу, чтобы с ней все было в порядке».

– Александра Лиджиевна на больничном, – сообщил звонкий женский голосок. – Что ей передать?

– Ничего, спасибо.

Шубин вышел в холл фитнес-клуба выпить кофе из автомата. Что, если Аля поделится своими подозрениями с полицией? – думал он. Бумажный стаканчик с горячим напитком обжигал ему руки. Шубин осторожно сделал глоток.

– Павел Петрович! – окликнула его девушка с ресепшена. – Вас тут спрашивают.

У стойки околачивался неприятный тип, который уже беседовал с Шубиным по поводу трупов. Он ощутил холодок внутри, но не подойти было невозможно.

– Я не могу надолго отлучиться, – сказал он, глядя на удостоверение сотрудника полиции. – У меня клиенты.

– Я вас не задержу, – хмуро бросил тот, пряча корочку во внутренний карман куртки. – Отойдем в сторону?

Они остановились возле сочного фикуса в большом горшке, и оперативник спросил:

– Вы в курсе, что во дворе пустующего дома на вашей улице обнаружили еще один труп?

– Нет, – солгал Шубин, перекладывая стаканчик с кофе из руки в руку.

– Какой-то аноним сообщил, что…

– При чем тут я? Кажется, мы уже говорили об этом.

– Я помню. Да вы не нервничайте, мы всех опрашиваем. Так положено. Процедура!

– Ладно, валяйте… только в темпе. Мне за болтовню не платят.

– Вам нравится ваша работа? – полюбопытствовал оперативник. – Тепло, светло, не пыльно, и мухи не кусают. В перерыве кофеек попиваете. Небось зарплата побольше, чем у нас, служивых?

– Завидуете?

– Интересуюсь. Может, бросить все к чертовой матери и пойти тренировать длинноногих блондинок?

– У нас мужской контингент, – буркнул Шубин. – Блондинки и брюнетки по другому адресу.

– Поэтому я в первую очередь к вам и заглянул. Все убитые – физически крепкие молодые мужчины. Никто из ваших клиентов не пропустил занятие?

– Люди иногда не являются в зал по разным причинам. У нас нет обязаловки. Каждый волен распоряжаться своим временем как угодно, лишь бы абонемент был оплачен. А там – хочешь, посещай тренировки, не хочешь – не посещай. Мы не ведем учет и деньги не возвращаем.

– Значит, вы ничего не слышали?

– О чем?

– Об убийстве! – разозлился оперативник. – Человека зарезали, как барана, и никому дела нет. Никто ничего не знает! Никто ничего не слышал, не видел!

– Я за других не расписываюсь, – Шубин допил кофе и выбросил бумажный стаканчик в урну. – Лично мне нечего добавить к тому, что я уже говорил. Я свободен?

– Пока да. Идите, а я с остальными работниками побеседую.

Шубин развернулся и зашагал к двери в зал, ощущая на спине недобрый взгляд сыщика. Его распирало от негодования. Он не удивится, если на него укажут пальцем и сделают козлом отпущения…

– Мне только что звонила мать Травкина, – сообщил Ренат, отрываясь от планшета. – Антон Бессонов чуть не покончил с собой. Его родители в панике, не знают, что предпринять. Надеюсь, это не мы довели его до самоубийства?

Лариса находилась под впечатлением от встречи с Варламовым и не сразу сообразила, о чем речь.

– Антон… пытался свести счеты с жизнью?

– Слава богу, неудачно. Сережа Травкин зашел к нему утром и услышал много интересного.