– Антон не выдерживает стрессовой нагрузки, которая на него свалилась. Он не из малодушных, но…

Лариса осеклась и замолчала, глядя на планшет. На экране красовался Фехтовальщик, каким тот представлялся Ренату. Рослый, сильный мужчина в куртке с капюшоном, а в руке – шпага.

– Похож на Варламова, – заметила она. – Только неясно, кто его подручный. Без сомнений, они орудуют вдвоем. Мне кажется, это женщина. Что скажешь?

– Женщина, – кивнул Ренат. – Жена, любовница… или сотрудница? Девушка с ресепшена, к примеру; медсестра или буфетчица, которые работают в фитнес-клубе. Я ознакомился со всеми по фоткам из личных дел. Взломал их базу. Оказывается, это раз плюнуть! Я хакер по призванию, Лара.

– До сих пор за тобой такого не водилось.

– Я ошибочно считал, что не умею общаться с компьютером напрямую, непосредственно, так сказать. Теперь мы с ним – одной крови, я и он: взаимодействуем на цифровом уровне. К слову, ни одна из перечисленных дамочек не подходит на роль убийцы. Они никогда не держали шпаги в руках, это бесспорно.

– А учительница, в которую влюблен Антон?

– Не думаю.

Лариса перебирала все варианты, даже самые абсурдные. Подручный был еще более опасен, чем сам Фехтовальщик. Не будь его, убийства могли бы не состояться. Она не находила объяснения подобным мыслям, но это не значит, что они ложные.

– Кто-то из двоих – подстрекатель!

– Учительница и Варламов? – пробормотал Ренат. – Их ничего не связывает… на первый взгляд.

– Кроме Варламова есть еще претенденты на роль главного злодея?

– Ничего личного, дорогая. Звезды указывают на него, как ни крути.

– Я бы не полагалась только на звезды.

– Ты его защищаешь?

– Я ищу истину, – нахмурилась Лариса. – Она от нас почему-то прячется. Мы что-то упускаем. От нас ускользает самое важное!.. Какой-то факт лежит на поверхности, а мы не принимаем его во внимание.

Ренат повернулся и обнял ее за талию, ощущая тепло ее тела сквозь ткань домашнего платья.

– Ты вскружила Варламову голову, а он не колется? Я боюсь за тебя! Не стоит рисковать из-за чужой проблемы.

– Как же адреналин?

– Это мужской наркотик.

– Я за равноправие полов! – возразила Лариса.

– Скажи правду, Варламов тебе понравился? Тебя раньше влекло к бандитам[3].

– Я же не вспоминаю твоих богатых матрон! – возмутилась она, убирая его руку. – Вернер излечил меня от иллюзий. Мы с тобой оба стали другими.

– Значит, к прежним «идеалам» возврата нет?

– Если ты намекаешь на мою симпатию к мужчинам типа Варламова, можешь быть спокоен. Я флиртую с ним только в интересах дела. Кстати, «Медвежий сад» не выходит у меня из головы…

Едва Лариса заговорила о картине, на нее нахлынуло видение, которое преследовало ее. Отбор претендентов на показательные бои. Не каждому выпадала честь выступить в знаменитом амфитеатре.

– Там тоже проходил кастинг…

– Где? – переспросил Ренат. – В фитнес-клубе?

– В «Медвежьем саду». Этим занимался сам маэстро Джеймс Фигг либо ученик, которому он доверял.

– Варламов позаимствовал это правило у своего кумира. Значит, именно он встречается в подземелье с кандидатами на участие в кровавом шоу… и убивает их в неравном поединке. Шубин – его правая рука. Получается, они сообщники. Чувствуется, что их объединяет общая тайна. Они отлично спелись, этот качок-тренер и маньяк-хозяин.

– Разве подручный Фехтовальщика – не женщина?

– Если так, тогда Шубин ее покрывает. Ясно, почему: это его бывшая пассия! На Малой Дмитровке орудует шайка преступников.

– Кастинг, – пробормотала Лариса, пропустив его аргументы мимо ушей. – Кастинг, Ренат… На помост должны выходить молодые красивые бойцы, а умение можно подтянуть до надлежащего уровня. В «Медвежьем саду» отдавали предпочтение зрелищу. Мастерство нарабатывается, в отличие от внешности.

– Зачем же убивать будущих звезд, которые принесут прибыль?

– Видимо, жажда крови стала маниакальной и преобладает над здравым смыслом…

– Сначала бойца приглашали на отбор… а потом убивали? – предположил Ренат. – Под видом пробного поединка?.. Не вижу в этом смысла. А ты?

– Маньяк одержим навязчивой идеей. Ему чужда логика, он подчиняется чему-то, что сильнее его.

– Инстинкту смерти?

– Вроде того. Я думаю, на картине изображен убийца, – осенило Ларису. – Я посмотрела ему в глаза, а он… посмотрел на меня. Я ощутила его взгляд, клянусь!

– Взгляд из бездны, – саркастически усмехнулся Ренат. – Зловеще и поэтично. И кто же он? Один из кровожадных завсегдатаев «Медвежьего сада»?

– Гладиатор, который запечатлен во время сражения. Художник выбрал такой ракурс, что лицо одного из бойцов обращено к зрителю. Он писал сцену поединка под действием наркотика… Это своего рода мантический[4] прием, который позволяет проявиться пророческому дару.

– Ага. Таких «пророков» я тебе дюжину найду в любом наркопритоне.

– Не каждый из них – художник с эзотерическим мировоззрением. Я читала о Гаранине в Интернете, его работы постоянно растут в цене и расходятся по частным коллекциям. Полотна приобретают любители мистики. Кстати, среди респектабельных господ такое увлечение не редкость. Каждый холст Гаранина имеет свою изюминку.

– Я понял. По-твоему, Гаранин в наркотическом трансе узрел маньяка и написал его в образе гладиатора?.. Бьюсь об заклад, тот как две капли воды похож на Варламова. Угадал?

– Некоторое сходство я заметила, но…

– Художник замаскировал ужасное пророчество под «Медвежий сад», – перебил Ренат. – И вручил Варламову в надежде, что тот все осознает и справится с пагубной страстью. Но не тут-то было!

– Ты как будто рад этому? – возмутилась Лариса.

– Не отрицаю.

В зале для медитаций, где они беседовали, курился сандал. Ренат глубоко вдохнул сизоватый дымок и манерно произнес:

– Как видишь, мне не нужен наркотик, чтобы изобразить маньяка в 3D-формате. Достаточно сандаловых углей. Скажи, Лара, кто ближе к оригиналу, мой Фехтовальщик или Гаранина?..

* * *

Антон пролежал дома до обеда в прострации, уставившись в потолок. Каждые полчаса в комнату заглядывала мать со словами:

– Ты в порядке, сынок?

Парень не отвечал и не поворачивался в ее сторону. Она, удостоверившись, что окно закрыто, удалялась.