Поставив рюкзак на землю, он вытащил «щит», а когда перевел взгляд на дом, на миг оторопел, потому что дома больше не было, на его месте стояли две березы, а между ними была натянута паутина, сияющая тысячей маленьких капель.

Между деревьями Кай разглядел огромную нору и принялся медленно отступать, целясь перед собой, – совсем не хотелось знакомиться с существом, которое там спряталось. То ли он топал слишком громко, то ли мутант попросту устал ждать – корни, закрывающие вход в нору, зашевелились, расползлись в стороны, и из-под земли на поверхность полезло что-то черное лохматое. Кай разглядел два красных фасеточных глаза, а между ними еще четыре поменьше, черные мохнатые лапы… Паук размером с медведя!

Эта тварь способна замещать реальность видениями, чтобы жертва попала в паутину. Кая передернуло. Давным-давно, еще когда учился в школе, он рассматривал мамины розы в палисаднике на даче и увидел между красными и розовыми бутонами коричневые, в яркую точку, крылья бабочки павлиний глаз, протянул руку, чтобы поймать ее и показать маме, но заметил, что бабочка сидит как-то странно, кверху лапками, а снизу у нее еще одни лапы, зеленые… Нет, не у нее – в бабочку впился зеленый паук, впрыснул в нее яд, лишил движения, и она медленно переваривалась заживо.

Участь так умереть совсем Кая не прельщала, потому он стрелять не стал, пусть даже очень хотелось насекомые очень живучие, и пуля не остановит огромного паука. Насколько он помнил, у них нет сердца, а вместо мозга ганглии, потому они продолжают некоторое время жить, даже если лишить их половины тела. Не двигаясь, Кай отстегнул от пояса гранату, швырнул в паука, вылезшего наполовину, упал. Выстрел грохнул, когда Кай начал скатываться по склону холма.

Когда он встал, мутант с развороченным брюхом, откуда сочилась желто-коричневая жижа, и переломанными лапами бросался на березу, грыз ее челюстями. Уходить Кай не спешил, потому что движение наверняка привлечет паука. Медленно и плавно он положил артефакт в контейнер. Мутант к тому времени повалил несчастную березу и полез обратно в нору.

Теперь надо поскорее уносить отсюда ноги. Кай побежал назад, постоянно оглядываясь, пока холм не исчез из вида.

Итак, с убежищем ничего не получилось. Еще полчаса, и начнутся судороги, к этому моменту надо подыскать более-менее безопасное место, где не будет мутантов, которые нападут на беззащитную жертву. Теплилась надежда, что приступ не повторится, но Кай привык рассчитывать на худшее. Единственное, что обнадеживало, мутантов тут, на поле аномалий, мало.

За десять минут до шести вечера он заметил холм со скошенной верхушкой, где угадывались какие-то развалины, взобрался наверх, обошел бетонную площадку и три кирпичные стены с проемом окна. Расчистил пол от камней и засохшего цемента, расстелил спальник и каремат, выпил немного воды из фляги и сунул в рот березовую ветку, чтоб не прикусить себе язык.

Ровно в шесть тело пронзила нестерпимая боль, словно Кая сажают на кол, он упал, в глазах потемнело. Боль ненадолго схлынула, зато вторая волна выгнула его дугой, очнувшись, он обнаружил себя лежащим на животе, едва перевернулся, и судороги снова скрутили его. Поначалу он пытался считать накрывающие его волны боли, старался сохранить разум, но вскоре сдался. Сознание то вспыхивало, то гасло, то взрывалось болезненно-яркими галлюцинациями. То Черный Судья виделся ему, то безвинно убиенная блондинка, а потом все его жертвы собрались вместе и смотрели на его страдания со злорадством.

…остроносая морда тычется в лицо. Усы щекочут лоб, глаза-бусины смотрят требовательно, жадно. Кай дернул рукой, пытаясь отогнать болотника, но не смог его ударить, просто отпугнул. И снова сознание утонуло в боли. Когда ненадолго опомнился, болотник обнюхивал его ногу, попискивал, предвкушая обильную трапезу, его лысый чешуйчатый хвост лежал возле самого лица. Не было сил встать, судороги скручивали его снова и снова, он ненадолго забывал о болотнике, а когда приходил в себя, думал, что даже если эта полукрыса-полусобака начнет его жрать, он не почувствует.

Их последних сил он коленом отпихнул пискнувшего мутанта, тот отбежал на полметра и по-собачьи уселся, облизнулся. Или Каю показалось, или на самом деле на морде мутанта была кровь.

«Только бы не вырубиться окончательно», – думал он, ожидая приступ, но боль отступила, лишь звенело в ушах и вместо одного болотника он видел то двух, то четырех. То соединяясь, то раздваиваясь, тварь еще раз облизнулась и двинулась к обессиленной жертве.

«Выхватить нож из ножен на поясе, ударить».

Рука болела адски и слушалась плохо. Кай с трудом разжал челюсти, выплюнул измочаленную палку, уставился болотнику в глаза. Мутант подошел вплотную, готовый вцепиться в бедро. Ладонь сжала рукоять ножа.

У болотников ядовитая слюна, если мутант его покусал, то яд уже должен действовать, лишать сил и движений.

«Болотники чуют аномалии», – пришла чужая отчетливая мысль, словно кто-то внутри головы подсказывал Каю.

«Чуют аномалии, – начал развивать мысль он. – И что с того?»

На поле нет убежищ, желательно выбраться отсюда до темноты, потому что от болотников, нападающих стаей, ночью отбиться будет невозможно. Руки коснулся холодный контейнер, куда Кай положил «щит» и недавно найденный артефакт «хозяин», подавляющий волю живых существ.

«Болотники чуют аномалии».

А что если не убивать мутанта, а поймать и надеть на него ошейник? Тогда можно управлять им и велеть ему показать самый безопасный путь в Танцующий лес. Кай улыбнулся пересохшими губами. Осталось где-то взять силы, которых нет.

Он напряг ноющие мышцы, подобрался и рванулся к болотнику, который не ожидал такой наглости и не успел отпрыгнуть.

Кай вцепился ему в загривок, прижал к земле. Мутант пронзительно заверещал, начал вырываться, но Кай навалился на него всем весом, обхватил за горло, вскинул его башку вверх – чтоб мутант его не укусил, и принялся душить, удивляясь, сколько силы в теле, где нет и тридцати килограммов.

Когда мутант обмяк, Кай вытащил «хозяина», вытянул из контейнера ставший пластичным артефакт, обернул его вокруг шеи болотника. «Хозяин» сам соединился в ошейник, сдавил шею мутанта.

Наконец Кай перевел дыхание, вытер лоб и затем мысленно приказал, заглянув в глаза твари: «Приказываю вывести меня с поля аномалий, избегая ловушки. Далеко убегать запрещается. Запрещается причинять себе и мне вред». Он повторил это еще раз, уже вслух, повелительно и уверенно, стараясь вложить смысл слов в примитивный мозг.

Артефакт засветился зеленоватым, теперь он напоминал кольцо из черных и серебристых веревок. Болотник очухался минут через десять. Поднялся, огляделся, увидел несостоявшуюся жертву и бросился прочь со всех ног, но в пяти метрах остановился, жалобно поскуливая, вернулся, сел перед Каем на задние лапы, как суслик.

– Веди меня в Танцующий лес, обходя аномалии, – повторил Кай, поднимаясь и надевая ощутимо отяжелевший рюкзак. – Туда, – он махнул вперед. – Бежать медленно.