— Вы прямо как тетя Мила, — улыбнулась я. — Она тоже больше всего на свете беспокоится, как бы я не пропустила обед или завтрак.

— Почему же больше всего на свете? — возразила Нина Петровна. — Просто беспокоюсь. Кушать тоже нужно. Тем более, при такой работе, как у тебя. Ты вот сейчас полдня где-то бегала, это, считай, сколько энергии истрачено было? Ее надо вовремя восполнять. А если не кушать, так это просто с ног падать начнешь!

Эти назидательные внушения еще больше напомнили мне тетю Милу, и, чтобы не рассмеяться и не обидеть гостеприимную хозяйку, я уткнулась в тарелку с супом.

— Очень вкусно, — через несколько минут говорила я, сдавая пустую посуду и принимая второе блюдо. — Вообще у вас здесь очень хорошо. Хорошая атмосфера. Уютно, тепло. Действительно, чувствуешь себя как дома.

— Разве что тепло, — чуть усмехнувшись, проговорила Нина Петровна. — А уж насчет уюта… Дом-то наш осыпается весь, сама, наверное, видела. Какой уж тут уют! Не развалился пока — и на том спасибо. Впрочем, нам-то, старикам, по большому счету без разницы, где век доживать. Молодых вот жалко.

— А что молодые? У молодых как раз энергии много, они из этой квартиры конфетку сделают. Ванную, вон, отремонтировали уже. Скоро и до комнат доберутся, — пыталась я вселить оптимизм.

— Да что уж тут ремонтировать, — без особой надежды отвечала Нина Петровна. — Выкрасить и выбросить, как говорят? Нет, молодым нужно что-то новое покупать. Может, и получится… — как-то неопределенно добавила она.

— Обязательно получится, — поспешила заверить я. — Они ведь дома не сидят, баклуши не бьют. Оба работают, оба зарабатывают. Накопят со временем. А сейчас и возможности разные есть, ипотеку, например, можно взять, кредит в банке. Обязательно получится!

— Да нет, с наших зарплат не много накопишь, — грустно усмехнулась Нина Петровна. — У нас тут другое… Нехорошо, конечно, об этом говорить, и дай ей бог здоровья, но… Тая, мужа моего покойного сестра плоха очень. Это к ней Валюшка в Москву ездила. Помнишь, когда вы с ней встретились? Вы ведь познакомились в самолете?

— Да. — подтвердила я.

— Ну вот. Она в тот день и возвращалась от Таи. Таисии Павловны, тетушки своей.

— И здесь тетушка, — улыбнулась я. — Ну просто никуда без них!

— Да уж, — снова усмехнулась Нина Петровна. — Но наша тетушка — всем тетушкам тетушка. Вася, брат Бориса моего, большим начальником был. До высоких чинов дослужился, в министерстве обороны работал. Связи, знакомства, конечно, имел. Нужные, как говорится. И когда все эти приватизации у нас начались, он как-то умудрился стать акционером сразу нескольких оборонных предприятий. Доли у него, конечно, не такие уж большие были, про контрольный пакет там речи не шло. Но оборонка — она и есть оборонка. И надежность вложений, и доход — все здесь на высшем уровне.

— Да, с этим не поспоришь, — согласилась я.

— Вот именно. Они только на эти дивиденды могли всей семьей безбедно существовать, а Вася еще и работал. В министерстве обороны, сама понимаешь, зарплаты тоже не маленькие. В общем, не бедствовали они. Квартиры, дачи имели, на заграничные курорты отдыхать ездили. Жили, горя не знали. Сынок у них был, Вася больно уж любил его. Все, можно сказать, надежды возлагал. Для него и старался, чтобы база какая-то была, трамплин. Только судьба по-другому распорядилась. Поехали они как-то на дачу на свою, да и разбились в аварии. С грузовиком, кажется, столкнулись, я уж подробностей не расспрашивала. Вася сам за рулем был, а Артем сидел на пассажирском сиденье. И как раз на переднюю часть главный удар пришелся. Говорили, просто в лепешку смяло машину.

— Какой ужас! — совершенно искренне воскликнула я.

— Да уж, ужас. Ты только представь, каково Тае было. Утром только семья у нее была, надежды, а к обеду безо всего осталась, с одними воспоминаниями. Да вот еще с дивидендами с этими. Болела она потом очень. Еле выходили. Понятно, если человек сам жить не хочет, что тут врачи сделают?! Кое-как на ноги поставили, но в душе все равно надлом остался. Так что с тех пор из клиник она, можно сказать, не выходит. Иногда за границей лечится, иногда здесь. Средства позволяют. Мы с Валюшкой ездили к ней, навещали. То я, то она, по очереди. Ведь после этой аварии у Таи, кроме нас, и души родной не осталось. Сама она уж в годах, родители давно умерли. Братьев-сестер тоже нет. И вот как-то в очередной раз приехала я к ней, а она и говорит: хочу, говорит, Вале твоей все свои деньги отписать. В наследство. Я, говорит, плохая уже, долго не протяну, а кроме вас, никого у меня больше из близких нет. Раз уж Артемке моему не довелось пожить, так пусть, мол, хоть твоя попользуется. Мужа хорошего себе найдет, квартиру купит. Ну и прочее там всякое говорила. Я было стала отказываться, говорю ей — что это ты взялась себя хоронить, поживешь еще. Но она даже слушать не стала. Я, говорит, уж решила все, и завещание у меня составлено, у нотариуса лежит.

— Вот оно что…

— Да вот так.

Нина Петровна, по-видимому, думала, что моя реплика относится к ее рассказу, но в действительности это была реакция на неожиданно осенившую меня догадку.

«Вот она — истинная причина! — кричала во мне ликующая мысль. — Вот почему Свиридов так упорно не хочет отказываться от идеи «закадрить» эту никем не знаемую Валю. Наследство! Наверняка история с завещанием не была в этом маленьком поселке «тайной за семью печатями». Если уж Нина Петровна рассказала ее мне — человеку, с которым она знакома всего лишь несколько дней, то местные кумушки и соседки, знающие ее несколько лет, несомненно, в курсе уже давно. Слухом земля полнится, от кумушек информация переходила по цепочке дальше и в конце концов дошла до Свиридова. Учитывая, что в связи с «пламенной страстью» к игре у него с финансами вечный «край», женитьба на богатой наследнице пришлась бы, конечно же, весьма кстати».

Понятно, что дивиденды с нескольких оборонных предприятий представляли собой очень неплохой «гешефт». Но лично я видела здесь не слишком много поводов для радости. Тот факт, что Валя — будущая богатая наследница, для ее нынешнего жениха означал почти гарантированный смертный приговор.

Свиридов и раньше не особенно-то церемонился, а сейчас, если судить по некоторым недоговоренностям в его разговоре с Митяем, он находится в критической ситуации.

По-видимому, этот Черный, которому он так отчаянно задолжал, тоже был в курсе истории с наследством, и упомянутое Свиридовым «обещание» было обещанием рассчитаться «вчистую», женившись на Вале. Эта самая женитьба и была тем, что должен был сделать Свиридов, и, несомненно, он очень опасался, что, если не сделает этого, то ему самому что-то совсем нехорошее сделает уже Черный.

«Да, пружинка, похоже, закручивается не на шутку, — думала я. — Скорее всего, финал этой трагикомедии ожидает нас в самое ближайшее время. Ведь на следующую перевязку мы с Игорем отправимся уже завтра около десяти утра».

Осознав это, я решила сегодняшней ночью не спускать глаз с машины, даже если для этого придется дежурить до самого утра.