Я подумала еще немного и вдавила кнопку звонка. Раз. Другой. Где-то с пятой попытки, когда я уже совсем было отчаялась, мне наконец-то открыли. На пороге стояла толстая тетка. Она куталась в теплый пуховый платок и смотрела на меня маленькими заплывшими глазками.

— Чего тебе?

— Я приехала из Тарасова к своей бабушке. Марфой ее зовут. Не была у нее уже лет пять, вот номер квартиры и забыла. Может, вы подскажете… — жалобным голосочком попросила я.

— Марфа?

— Да, — кивнула я.

— Это тебе на этаж выше подняться нужно. В 47-ю квартиру. Только звонка у нее нет, так что стучи, — проинформировала меня тетка в платке.

— Спасибо, — поблагодарила я и заспешила вверх по ступенькам.

У двери с нужным мне номером действительно не обнаружилось звонка, и мне пришлось долго стучать кулаками в дверь, прежде чем по ту сторону послышались шаркающие шаги, а затем скрипучий голос спросил:

— Кто там?

— Я от Сергея! — крикнула я. — Откройте. У меня для вас весточка!

Через пару секунд послышалось клацанье цепочки, защелкал открываемый замок. Дверь чуть-чуть приоткрылась, и из дверного проема на меня глянули выцветшие старушечьи глаза.

— Что нужно?

— Мне нужно увидеть Лику.

— Ты же сказала, что от Сергея, — напомнила недоверчивая старуха.

— Ну да. А кем вы приходитесь Сергею?

— Тетка я его. Ну, так чего тебе надо?

— Мне нужно поговорить с Ликой. Она ведь здесь живет?

— Нет ее тут больше.

— Как — нет? — растерялась я.

— А вот так, ушла она сегодня.

— Куда?

— Она мне не доложила, — огрызнулась старуха и отпрянула назад, явно собираясь захлопнуть дверь.

— Постойте!

— Что еще?

— А вы не знаете, когда она вернется?

— Нет.

— А она больше… никогда сюда не вернется?

— Откуда мне знать! Вещей она своих не забирала. Может, и вернется, а может, и нет!

— Я оставлю ей записку?

— Оставляй, — разрешила бабка.

— Подождите, я сейчас напишу. — Я засуетилась и полезла в сумку за ручкой и блокнотом.

«Сергей арестован. Он ничего не скажет на следствии — можешь не опасаться. Нина в тюрьме. От доброжелателя», — гласило мое короткое послание, которое я и вручила старухе.

— Только обязательно передайте. Это очень важно! — крикнула я уже в закрывающуюся дверь. «Конечно же, старуха первая прочтет это письмо, — подумала я, медленно спускаясь по ступенькам. — Ну и пусть! Главное, чтобы в итоге оно дошло до Лики. И чем скорее, тем лучше…»

* * *

В этот же день я переехала в другую гостиницу, поскольку от одной мысли, что придется снова встретиться с Рустамом, мне становилось не по себе. Свои новые координаты я сообщила Кирьянову, но подполковник был так занят, что вспомнил о своей подруге только через два дня. Он позвонил мне поздно вечером и рассыпался в извинениях.

— Ладно, прощаю, — снизошла к нему я. — Только с одним условием!

— С каким еще условием? — насторожился Кира.

— Ты должен мне рассказать о том, как проходит следствие!

— Таня… — заныл приятель.

— И никаких «Таня»! — отрезала я. — Быстро рассказывай!

— Ну, хорошо, — вздохнул он.

Я устроилась поудобнее в кресле.

— Рассказывай, что там с Ниной? Она призналась?

— У Орловой классные адвокаты. Но это ее не спасет. Запись вашего с ней разговора — достаточно веская улика, чтобы засадить ее за решетку. Однако ее защита нашла одну лазейку.

— Какую?

— Дело в том, что Алина и Лена подстрекали Глеба и Игоря к убийству Лики вовсе не по указке Орловой.

— Нет? А по чьей же тогда? Кому еще была выгодна смерть девушки?

— Да в том-то и дело, что почти всем! И Глебу, и Игорю! И самой госпоже Орловой! Но идея убить ее пришла в голову именно Рустаму.

— Что?! Быть этого не может! Я сама слышала их разговор о том, что они подменили деньги за партию товара на фальшивые купюры, а деньги поделили между собой… — Тут я запнулась.

— Вот-вот. В том-то все и дело! Рустаму вовсе не хотелось ни с кем делить украденные деньги. Да, с самого начала они действовали заодно, но потом он решил, что пятьдесят процентов — слишком мало, если можно получить все! Вот тогда он и решил, что Алина и Лена должны уговорить своих кавалеров нанять убийцу для Лики. Он был таким предусмотрительным, что даже вручил девушкам телефончик, по которому они и свяжутся с человеком, готовым взяться за такое дело.

— То есть это Рустам нашел убийцу для Лики?!

— Именно! Он не думал, что Глеб и Игорь отважатся на такой шаг!

— Он не думал, что два человека могут обратиться к одному и тому же киллеру с одинаковой просьбой, — пробормотала я. — Он не предполагал, что этот убийца захочет спасти свою жертву.

— Что?

Я тряхнула головой:

— Нет, нет! Ничего! Так, что еще? Рустам берет вину на себя?

— Нет, конечно! Более того, он предоставил следствию всю документацию, по которой проходят все реальные банковские счета, и по ней ясно, каким образом госпожа Орлова отмывала деньги от продажи наркотиков!

— Да ты что! Значит, он все-таки это сделал?

— Но и это еще не самое главное! Оказывается, все это время Рустам следил за каждым шагом Нины: он зафиксировал на камеру, как Нина входила в дом Алины и Лены за несколько минут до убийства. Ты представляешь?! Сдал госпожу Орлову со всеми потрохами! После этого ей уже никакой адвокат не поможет!

— Ну, Рустам! Ну, молодец… Я и не думала, что он сможет это сделать… Я не верила в это до последнего.

— Так что Рустам откупился! Он перед судом чист как стеклышко!

— И что же теперь? Все, чем владела Нина, перейдет к нему?

— Ну, об этом еще рано гадать. Но, думаю, именно так все и будет.

— А Сергей так и не сказал, кто его нанял?

— Нет. Он — подставное лицо, это очевидно. Такой тип никогда заказчика не сдаст.

— Это верно, — согласилась я. — Такой, как Сергей, не сдаст своего нанимателя.

— Он же наемный убийца.

— Н-да, — протянула я, думая о своем.

В здании вокзала было душно и шумно. Я расстегнула верхнюю пуговицу пальто и прислонилась к стойке у кассы. Просто немыслимо — провести почти полчаса у кассы в ожидании, когда до меня дойдет очередь. Уже сто раз мне хотелось послать все к черту и отправиться домой, но мысль о том, что я проведу новогодние праздники в одиночестве, каждый раз меня останавливала. «Все-таки не каждый день выпадает случай поехать к своим старинным друзьям в Зеленоград…» — утешала я себя, с тоской озирая нескончаемую очередь.