Она опустила глаза и молчала.

– Я знаю, что в прошлом вы отказывались от антидепрессантов, но я действительно считаю, что вам следует задуматься об их приеме.

– Я тоже, – кивнула Венди.

Она обещала вернуться через две недели и сказать, помогают ли ей препараты. Я попросил ее сразу сообщить мне, если им вдруг позвонят трансплантологи, и она обещала это сделать.

Пока я заполнял карту Венди, на экране моего компьютера всплыло мгновенное сообщение от медсестры Филиппы. Из-за ситуации с мистером Батлером я совсем забыл ей позвонить.

У нас были хорошие рабочие отношения с медсестрами, которые занимались оказанием паллиативной помощи. Честно говоря, они брали на себя большую часть забот по уходу за умирающими пациентами. Они обращались к нам только в крайних случаях, поскольку практически все могли сделать самостоятельно.

– Здравствуй, Филиппа, это Амир. Прости, что я не перезвонил, утро выдалось очень занятым.

– Ничего страшного, я привыкла преследовать врачей, – пошутила Филиппа. – Я звоню насчет Рози Прайс. Администратор сказала, что ты ее ведущий врач.

– Да, все верно.

– У нас возникли проблемы с ее препаратами, особенно с морфином, – продолжила Филиппа. – Одной упаковки не хватает.

– Не хватает? Что ты имеешь в виду?

Бывает, рецепты на препараты теряются по пути от клиники до аптеки или пациент говорит, что ему вообще не приносили препарат. Мы можем довольно легко проверить, был ли препарат отпущен аптекарем и передан пациенту, после чего мы спрашиваем пациента, что он сделал с препаратом. Переход от зеленых бумажек к электронным рецептам упростил врачам задачу, поскольку теперь мы можем отследить любой рецепт.

Некоторые лекарства, например от гипертонии или астмы, мы можем легко заменить, но другие, например обезболивающие и снотворные, вызывающие привыкание, заменить не так просто. Бесчисленное количество раз я слышал истории про забытый в автобусе диазепам[19] и габапентин[20] или про «друга», по ошибке забравшего их зопиклон[21]. Я довольно рано узнал, как ценятся на улице вызывающие зависимость медикаменты, и очень серьезно относился к подобным рассказам.

– Два дня назад из аптеки доставили упаковку из десяти ампул, – сказала Филиппа. – Ее должно было хватить на неделю. Мы, как всегда, убрали ее в сейф для препаратов в доме Рози. Когда ночью нам позвонила ее мама с просьбой ввести Рози морфин, мы приехали и увидели, что его нет. Недоставало только морфина, циклизин[22] и галоперидол[23] были на месте.

Рози была прикована к постели. Поскольку она не всегда находилась в сознании, медсестры могли понять, больно ей или нет, только когда переодевали ее или меняли постельное белье. Если лицо женщины искажала гримаса или она начинала стонать, это означало, что мы неадекватно контролируем боль пациентки.

К сожалению, рак может вызывать страшные боли. Распространяясь и разрастаясь, он давит на органы, нервы и болевые рецепторы, вызывая боль, которую здоровый человек не может себе даже представить.

Большинство препаратов Рози получала через инфузионную помпу, которая постоянно вводила лекарства ей под кожу. В ее организм непрерывно поступали болеутоляющие средства, а также лекарства, устраняющие тошноту и расслабляющие мышцы.

Ампулы, о которых говорила Филиппа, использовались дополнительно, если у Рози начинались сильные боли, с которыми не справлялись препараты, поступающие из инфузионной помпы. Некоторые из них, в том числе морфин, должны были храниться в сейфе, ключи от которого были только у медсестер, оказывавших Рози паллиативную помощь.

– Ты хочешь сказать, что кто-то достал их из сейфа? – спросил я неуверенно. – Как это возможно?

– Когда мы приехали ночью, замок был взломан и морфин пропал, – сказала Филиппа.

– Взломан? Но ведь Рози живет только с матерью и двоюродным братом?

– Да, все верно.

Мне потребовалось время. Я должен был переварить услышанное.

– Кто-нибудь приходил к ним за последние сутки? – спросил я. – Друзья? Родственники?

– Утром я говорила с миссис Прайс, и она сказала, что вечером к ним заходил Мейсон, друг Джека, двоюродного брата Рози.

Филиппа резко замолчала.

– Филиппа?

– Миссис Прайс и Джек не зарегистрированы в нашей клинике, да, Амир?

– Нет, – ответил я. – Почему ты спрашиваешь?

Вообще, дом матери Рози находился за пределами территории, которую обслуживала наша клиника. Когда Рози жила со своим парнем, ее дом располагался недалеко от клиники, поэтому она была у нас зарегистрирована. Когда состояние Рози ухудшилось и ей пришлось переехать к матери, мы сказали ей, что она может оставаться нашей пациенткой, что ее вполне устраивало. Ее мать и двоюродный брат были зарегистрированы в клинике по месту жительства.

– В основном за Рози ухаживает миссис Прайс, – продолжила Филиппа. – Она ее моет, переодевает и даже берет на себя часть наших обязанностей. Обычно миссис Прайс сразу звонит нам, если ее что-то беспокоит, и это странно, что она не заметила взломанного замка на сейфе. На такое она бы точно обратила внимание.

Мне казалось, что Филиппа бросает за собой хлебные крошки, чтобы я за ней следовал, но я все равно до конца не понимал, к чему она клонит.

– Филиппа, неужели ты думаешь, что препарат взяла миссис Прайс? – воскликнул я. Это меня шокировало. Мы с миссис Прайс виделись несколько раз, и я бы никогда не подумал, что она способна украсть лекарства дочери.

– Нет, Амир, не думаю, но у меня есть сомнения по поводу Джека. Мы знаем, что он курит марихуану дома. Мы чувствуем ее запах, когда приходим, и в прошлом он употреблял наркотики. Вполне возможно, что это он взял морфин.

– Ничего себе, – выдохнул я.

Мне нужно было немного времени, чтобы переварить услышанное. Я еще ни разу не сталкивался с тем, чтобы родственник пациента украл его лекарства, пока тот умирал этажом выше.

– Ты уже говорила об этом с миссис Прайс или Джеком?

– Еще нет, – сказала Филиппа, – но, если это правда, нам придется обратиться в полицию. Я собираюсь пойти к ним сегодня и поговорить с ними обоими, и я надеюсь, что ты сможешь пойти со мной.

У меня, похоже, не было выбора. В любом случае мне нужно посещать Рози каждые две недели, поэтому я мог сделать два дела за один раз.

– Может, встретимся после утреннего приема? – предложил я.

– Хорошо, тогда встречаемся у дома Рози, а войдем уже вместе, – ответила Филиппа и повесила трубку.

Рози жила в коттедже с тремя спальнями. Она прожила с матерью последние три месяца, два из которых оставалась прикованной к постели. В ее крошечную комнату поместились лишь двуспальная кровать и комод. В углу стоял маленький телевизор, который был