Глава 4

Имение княгини Оболенской

В кабинете действительно не было сережек – в этом Бобрихин лично убедился.

Они снова спустились к тете, которая принимала какие-то пахучие капли, похожие на валерианку, и обмахивалась веером.

– Ну что? – поинтересовалась она, и в ее серых глазах блеснула надежда. – Нашли?

Алексей покачал головой:

– Вы правы, там их нет. – Он присел рядом и взял княгиню за руку. – Скажите, знали ли об украшении ваши слуги? Может быть, вы кого-то подозреваете? И когда вы их видели в последний раз?

– Да горничная это моя, Танька, – буркнула княгиня, – больше некому. Она пыль сметала, когда я шкатулку с серьгами на место ставила. С того раза больше серьги и не видела. Тотчас велю обыск у нее учинить.

Она позвонила в колокольчик, и гостиная наполнилась разными слугами.

– У меня пропала одна дорогая вещь, – объявила Александра Львовна. – И тому, кто ее украл, лучше положить на место. Учтите, у меня гостит племянница, а ее муж работает в сыскной полиции. Он обязательно найдет преступника, и тогда я позабочусь, чтобы вор окончил свои дни на каторге.

Многочисленная челядь молчала.

– А сейчас мы проведем у вас обыск, – продолжала княгиня. – Советую поторопиться, пока мы ничего не обнаружили. – Она выразительно посмотрела на худенькую черноглазую горничную, которая, всхлипнув, бросилась к себе в комнату.

Алексей застал ее, когда она судорожно собирала вещи.

– Что же вы стоите, барин? – набросилась на него Татьяна. – Давайте, обыскивайте. Авось, что и найдете. – Она закрыла лицо руками: – Господи, какой позор, какой позор! Пять лет верой и правдой служила!

Бобрихину стало неловко. Опыт и чутье подсказывали, что эта несчастная девушка ни при чем – просто оказалась не в том месте и не в то время.

– Лучше будет, если вы сами мне все покажете, – ласково сказал он. – И не торопитесь уезжать.

Татьяна кивнула и открыла большой сундук:

– Вот, пожалуйста. – На пол полетели платья и юбки. – Или думаете, что драгоценность эта в перинах? – Ее худые руки скинули все с кровати. – Можете и меня обыскать, только, уверяю, зря потратите время.

– Мне достаточно. – Алексей немного покраснел, глядя на женское белье. – Знаете, мне почему-то кажется, что скоро княгиня перед вами извинится.

Она пожала плечами и ничего не ответила.

Бобрихин вернулся в гостиную и по очереди переговорил со всеми слугами. Некоторые никогда не допускались в кабинет старого князя и понятия не имели о сокровище. Две трети их служили еще при муже Александры Львовны, и их сразу исключили из числа подозреваемых.

– Тетушка, вы про садовника Григория расскажите, – вставила Маша, когда Алексей взял паузу, чтобы выпить чаю с печеньем.

– А что Григорий? – встрепенулся супруг.

– Да нечестивец он. – Княгиня вкратце поведала об увольнении.

Бобрихин сделал глоток чая с медом и задумался. Жаль, что он раньше не узнал про садовника, иначе обязательно записал бы его в первые подозреваемые.

– Где живет этот Григорий, знаете? – не надеясь на положительный ответ, спросил он у Оболенской.

Женщина скривилась:

– Еще чего… Будто он мне ровня, чтобы адресом его интересоваться!

Алексей не растерялся и отправился на половину слуг, чтобы поговорить с ними о садовнике. На его счастье, старый лакей достал замусоленную бумажку и протянул полицейскому.

– Вот, это сам Гришка писал. Вдруг, говорит, кому понадоблюсь.

Адрес был санкт-петербургский. Несмотря на вечернее время, Алексей приказал запрягать лошадей. Через день Рождество, и ему очень хотелось отыскать серьги к этому светлому празднику.

Маша вышла проводить его и горестно заметила:

– Вот те на… Испортили мы тебе праздник.

– Думаю, как раз управлюсь, – Алексей поцеловал жену и приказал кучеру трогаться.

Глава 5

Санкт-Петербург

Начальник Алексея очень удивился, увидев его на службе.

– Вы же собирались уехать, – растерянно проговорил он. – Что случилось?

Бобрихин вкратце рассказал ему о пропаже сережек.

– Сейчас попрошу своих детективов узнать все о Григории Жеребкове, – решил он. – Думаю, это наш клиент.

Алексей не ошибся. Жеребков действительно был очень хорошо известен полиции. Дважды его судили за кражу, но все это были мелкие грабежи, и долго сидеть ему не пришлось.

Бобрихин нанял экипаж и отправился по адресу в Александро-Невский район Санкт-Петербурга. Григорий снимал две комнаты в доходном доме, одну из которых сдавал сапожнику.

В трехметровой клетушке ютились сам бывший садовник, его сожительница Пелагея и ее мать Варвара Терентьевна.

Дверь Алексею открыла молодая баба с таким тупым лицом, что ее сразу захотелось щелкнуть по толстому носу.

Тупо глядя на полицейского водянистыми глазами болотного цвета, она спросила, растягивая слова:

– Тебе кого, барин?

– Где Григорий? – Отодвинув ее, он вошел в комнату и сразу погрузился в удушливую атмосферу.

Пахло коктейлем из прогорклого масла, щей и пота. На неубранной кровати сидела пожилая простоволосая женщина и штопала носки. На маленьком столе стояли грязные тарелки с остатками щей и две кружки с желтым чаем.

«Не продал он еще серьги, на мое счастье, – подумал полицейский. – Иначе съехал бы с этой хибары. Или продал, да не успел ничего потратить».

Женщина, как две капли воды похожая на молодуху, наверное, ее мать, отложила шитье и уставилась на непрошеного гостя.

– Вы кто такой будете, господин хороший?

– Где Григорий? – повторил Бобрихин.

Молодая девица (судя по всему, Пелагея) почесала затылок и наконец проговорила:

– А нетути.

– Где он? – Алексей подумал, что мать и дочь тупы и неграмотны.

– Уехал куда-то еще вчерась. – Пожилая смотрела на свои грязные босые ноги. – Наказал ждать.

– А куда уехал? – настаивал Бобрихин.

Мать и дочь переглянулись.

– Не сказал, – выдавила из себя молодуха, тупо изучая гостя. – Неведом нам адрес-то.

Несмотря на их очевидную глупость, Алексей им не верил. Он решил оставить своих агентов возле дома, хотя особо не надеялся, что Жеребков вернется в квартиру. Какое-то шестое чувство всегда помогает преступникам вовремя почуять опасность и где-нибудь затаиться.

Наказав матери и дочери явиться в участок, как только Григорий покажется на пороге, Бобрихин отправился в полицейское управление и сразу выслал агентов по адресу Жеребкова.

Через два часа оба явились к нему расстроенные и сконфуженные.

– Виноваты мы, Алексей Сергеевич. – Один из них, Матвей, недавно служащий в полиции, опустил голову. – Приходил этот супостат, и мы его упустили.

Бобрихин дернулся:

– То есть как упустили?

Агенты вздохнули.

– Мы увидели его, когда он пытался зайти в подъезд, – сказал другой, Данила, чуть старше Матвея. – Застукал он нас, видать, стал петлять по улицам, а потом возьми и провались сквозь землю. Извините нас, Алексей Сергеевич. Перехитрил преступник. Вошел в обувной магазин и скрылся через черный ход. Я