– Заинтересуйте их, – посоветовал Гарри. – Вы же сами знаменитость! Ведь у вас есть редактор. Или издатель. Дайте в публичную плоскость анонс новой книги. Пару глав. Или расскажите о ней. Упомяните этих персон. Подайте их так, чтобы они были уязвлены. Или как-то тоньше. Они сами прибегут к вам.

– Вы намекаете на провокацию? – поняла Мэг.

– Прямо говорю, – усмехнулся детектив. – Для полиции это обычное дело. Каково мое первое задание?

– Вот…

Она выложила на стол визитку похоронного агента.

– Мне тягостно общаться с этим человеком, хотя и сталкивалась с ним… вживую. Я прошу вас, чтобы вы поговорили с ним и составили о нем впечатление. Он в Логосе.

– «Уильям Пэрриш, – прочитал Гарри. – Похороны и сублимация». И что же вас интересует?

– Сублимация, – сказала Мэг.

Глава двадцать первая. Секретный уровень

На следующее утро Гарри мог определенно резюмировать два обстоятельства. Первое состояло в том, что его дочь выросла. Да, ей все еще двенадцать лет, хотя до тринадцати всего ничего, но она уже явно переставала считать себя ребенком. Или не так: она все еще считала себя ребенком, но была уже не только им. И, возможно, то, что на месте ее отчима оказался Говард, сыграло положительную роль. Рядом с Гарри она росла бы как дикий цветок. Рядом с Говардом она росла точно так же, но, кажется, не страдала ни от отсутствия внимания, ни от излишнего надзора. Да и иметь перед глазами образцово-показательного родителя куда полезнее, чем взирать на страдающего от бесконечной рефлексии папочку. При этом, что главное, Одри осознавала саму себя. Последнюю мысль Гарри сформулировал с некоторым трудом, хотя его ощущения говорили ему намного больше, чем слова, что он сумел подобрать. В общем, он уже мог не только разговаривать с Одри как со взрослой, а и практиковал это с того момента, когда дочь сказала первое слово. Он мог спрашивать у нее совета. И, пожалуй, прислушался бы к ее суждениям скорее, чем к суждениям Аманды или того же Перси. И это радовало Гарри и одновременно настораживало его. Особенно то, что у нее с собой оказалась точно такая же чашечка.

Вторым обстоятельством было то, что Мэг не выходила у него из головы. Пожалуй, они бы сошлись с Одри. Да что там, Мэг легко нашла бы общий язык и с Сандрой. Не то чтобы Гарри задумывался о таком развитии событий – когда он представил мирно беседующих Сандру и Мэг, то даже затряс головой, чтобы исключить это видение в любых вариантах собственного будущего. Но она была чем-то похожа на Сандру. Не внешне, тут ничего общего, чем-то другим. Взглядом, желанием понять, прислушаться. Значило ли это, что отношения с Мэг были для Гарри заказаны? Вовсе нет. Это значило только то, что его поиски «такой, как Сандра» можно было прекращать. Таких не бывает. И таких, как Мэг, больше не бывает. Впрочем, нет. Он не хотел найти такую, как Мэг. Он ее уже нашел. И даже нанялся к ней на работу. А хотел совсем другого. Прикоснуться. Или лучше – прикасаться беспрерывно и долгие годы. Желательно вплоть до собственной кончины. И это было то чувство, которое он осознал предельно отчетливо. Особенно когда проводил Мэг вчера вечером до дома и увидел, как она движется. Как поднимается по ступеням, как открывает дверь, как исчезает за нею. Кажется, его жизнь снова обретала полноту. Рассчитывал ли он, что девушка позовет его к себе домой? Даже в голову не приходило, поскольку это была бы не Мэг. Тем более что его работа только начиналась. Осталось удержаться на высоте, поэтому утро началось с общения с Перси.

Как оказалось, приятелю не удалось избежать написания отчета. Правда, Аманда настояла, чтобы в нем не было никакой конкретики, и Перси обошелся неопределенными фразами – мол, ему показалось, что он увидел призрачный дом, а потом показалось, что он вошел туда. И, конечно же, он не может объяснить, куда выпали из его памяти почти двое суток. Находящийся в мрачном настроении Перси сообщил Гарри, что в каждое из этих предложений добавил слово «ясно», так что вопрос остался открытым. И что у него образовалось некоторое количество свободного времени, хотя просьбу об отгуле после двух дней отсутствия на работе Аманда восприняла с удивлением.

Гарри сбросил Перси фотографии, которые получил от Мэг, и договорился пообедать вместе там, где тот пожелает. Перси тут же ухватился за это предложение и выбрал греческий ресторан на 60-й улице, почти на углу Центрального парка. Мол, там замечательно готовят рыбу. Ресторан оказался довольно дорогим, и Гарри понадеялся, что мест там не будет, но столик ему подобрали, так что оставалось лишь использовать этот выбор по максимуму.

Перси явился на встречу принарядившись и первым делом сфотографировался вместе с Гарри, чтобы его супруга, которая не очень поверила в путаные объяснения насчет двух дней, не устроила дома еще одну сцену. Затем уселся за стол, сделал заказ для себя и Гарри, поскольку тот, по его словам, ничего не понимает в правильной готовке рыбы, и выложил на стол присланные ему фотографии с цветными маркерами аналитического отдела.

– Работаешь на собственное хобби? – прищурился он.

– Не совсем, – принялся изучать фотографии Гарри. – Помогаю одной писательнице собрать материал для ее книги. Она пишет о Логосе. Довольно известная. Рита. Не слышал?

– Брось, – хмыкнул Перси. – Только не говори, что встречаешься с анимешной девушкой. Да в нашем отделе ее книжка числится чуть ли не учебником!

– Ну, положим, с девушкой я не встречаюсь. Общение веду с ее помощницей. Или с агентом, если угодно. Все эти материалы – от нее. Кроме ролика. И еще мне потребуется твоя помощь.

– Да уж, – слегка скис приятель и покосился на меню. – А я-то думаю, с чего ты такой добрый?

– Не волнуйся, – успокоил его Гарри. – Возможно, кое-что окажется даже поинтереснее, чем дом-призрак. В конце концов, я же вторгаюсь в твою зону ответственности! Найдем что-то стоящее – все лавры достанутся тебе. Конечно, если то, что мы отыщем, не окажется для Аманды столь же неудобным. Да и секретность никто не отменял.

Приятель наклонился к нему и таинственно прошептал:

– Знаешь… меня вполне устроит, если Рита укажет мое имя в конце книги в числе тех, кто помог ей в работе. Только не самым мелким шрифтом. А уж если она укажет его в предисловии… Сын и дочь будут счастливы. Да и жена простит мне все прегрешения на год вперед. А я куплю