стены мы добрались быстро и за ней нам открылась неприглядная картина. Поле перед замком было усеяно кочевниками. Они не подъезжали близко, держа дистанцию примерно равную полёту стрелы. Рядом с лесом уже был разбит шатёр. Судя по тому, что я увидел народу там было человек триста, а может и больше. Сложно вот так на глаз определить количество людей. Подобного опыта у меня не было. Да и откуда ему было взяться?

- Триста пятьдесят, - произнёс Хардин. – Может быть четыреста.

Я бросил на него взгляд.

- «Он что мысли мои читает или я настолько хорош?» – подумал я и поскрёб неожиданно зачесавшийся зад.

Стоял я тихо в сторонке и молча чтобы не прогнали.

- «А то знаю я этих взрослых. Видят во мне исключительно ребёнка. Это так и есть, но ведь не совсем.»

- Это очень нехорошо, - прошипела Лилианна. – Очень!

- Шансы и правда не велики, госпожа, - сказал капитан и добавил. – Но всё же они есть.

- Смотрите, - воскликнул один из воинов и указал на небольшой отряд, выдвинувшийся из лагеря кочевников под стены замка.

С такого расстояния я не мог разглядеть кто в нём был. С виду типичные кочевники только более хорошо экипированные.

- Говорить будешь ты, Хардин, - сказала Лилианна и сделал шаг в сторону спрятавшись за одним из зубцов стены.

Капитан лишь кивнул. Ему было понятно решение госпожи и слова были ни к чему. Тем временем отряд приближался и на одном из копий трепетала светлая тряпка. В этом мире также обозначающая знак переговоров. Не доехав до рва обрамлявшего стены замка метров двадцать, кочевники остановились и вперёд выехал один из них. Лицо его мне показалось смутно знакомым.

- Эй, - заорал он. – Есть кто живой?

Затем он повернулся к своим спутникам и что-то сказал на языке степи. Стоявшие сзади воины рассмеялись. Видимо пошутил на тему храбрости обитателей замка.

- Чего припёрлись?! – в ответ выкрикнул Хардин.

- Надо поговорить, - с елейными нотками в голосе ответил парламентёр.

- Говори, - сухим голосом предложил капитан, а затем добавил. - Только назови своё имя для начала.

- Прошу прощения за мою бестактность, - прокричал кочевник в ответ и совершил шутейный поклон. – Меня зовут Гошгар. С кем я говорю?

- Я капитан Хардин Олири. Ты так и не ответил на мой первый вопрос, Гошгар.

- О! – воскликнул кочевник. – Это легко сделать! Выходи и поговорим лицом к лицу как мужчины.

На лице капитана появилась хищная улыбка, уступающая своей свирепостью, пожалуй, только виду акульей пасти.

- Брехливые ублюдки, - произнёс он, обращаясь к госпоже Лилианне, затем повернулся обратно и проорал. – Не вижу причин для этого.

Назвавший себя Гошгаром кочевник погарцевал на месте и развернувшись в сторону своих людей бросил за спину.

- Скоро узнаешь зачем!

В замке не было даже намёка на панику. Царила деловая суета в исполнении людей, знающих, что от них требуется в столь опасный момент. Меня всё же прогнали со стены, когда заметили. Я честно старался сильно не отсвечивать, но невидимкой все же не являлся, а посему был вычислен и изгнан. Ладно хоть не Веривером был замечен. С него бы сталось ещё и подзатыльника отвесить. Впрочем, ему сейчас было не до меня. Хардин поставил старого вояку руководить обороной стены, где были ворота. Глядя на то как Веривер развешивает пинки и затрещины направо и налево я понял что мне действительно повезло быть пойманным не им. Откровенно говоря его подчинённых было жалко.

Тем временем в лагере осаждающих шёл совет.

В шатре собрались самые достойные представители рода. Гошгар сидел, скрестив ноги под собой и слушал приближённых, расположившихся полукругом.

- Ты не прав, - произнёс Алпан обращаясь к уже высказавшемуся Юлгизу. – Нет смысла атаковать без подготовки. У нас предостаточно времени.

Вышеупомянутый Юлгиз бросил на говорившего злой взгляд.

- Я согласен с Алпаном, - поддержал своего друга Гачай. – Барон с войском ушёл и вернётся нескоро. Мы спокойно подготовимся за остаток дня и ночь, а на рассвете сможем взять замок.

- Я так же поддерживая предложение Алпана, - высказался Габит.

Гошгар не торопился принимать решение. Он ждал, давая высказаться каждому. Все мысли его были о единственном сыне, который сейчас заточён в темнице замка. Мужчина это знал наверняка. Эти сведения смог добыть Юлдаш. Старинный друг, который избрал путь торговца, а не война. Тогда-то Гошгар и принял решение всеми силами улучив удобный момент напасть на замок, чтобы освободить своего наследника. Разумеется, для остальных важнее всего была возможная добыча, взятая с похода. Но зачем об этом говорить вслух?

- За это время мы сможем сделать не только лестницы, но и хороший таран, - Бекбулат тоже встал на сторону Алпана высказавшись подобным образом.

- Хорошо, - заговорил Гошгар. – Готовимся, а завтра с рассветом идём на приступ.

Когда воины начали покидать шатёр нойон обратился к одному из подчинённых.

- Останься, Юлгиз, - спокойно сказал он и встал, чтобы размять ноги.

Походив немного молча Гошгар, упёр тяжёлый взгляд в молодого кочевника.

- Сейчас ты думаешь, что тебя оскорбили? - Гошгар вскинул руку заметив, что воин собирается что-то сказать. – Это не так.

Указав на подушку рядом со своим местом, он продолжил, когда оба кочевника уселись.

- Ты молод и горяч поэтому торопишься. Подумай, - прикасаясь кончиками пальцев к своему виску предложил Гошгар. – Сколько людей мы могли бы потерять поступи по-твоему? Или ты полагаешь что соседи не захотят отнять наши пастбища, если мы ослабнем?

Юлгиз отвечать не спешил. Он действительно задумался и задумался крепко.

- Благодарю тебя, нойон, - поклонившись сказал молодой воин. – Ты как всегда прав.

- Ступай, - отпустил Гошгар своего воина.

Этот разговор был необходим. Хотя бы для того, чтобы не сеять вражду в своём собственном роду. Урок, полученный в ходе противостояния с Ахундом заставил нойона смотреть на вещи иначе. Нет нужды сеять раздор внутри семьи – это лишь притянет беду. Лучше лишний раз поговорить и объяснить, чем потом переживать за свою спину.

Утро следующего дня.

Когда первые лучи солнца показались из-за деревьев раздался звук колокола, оповещающего об опасности. Я проснулся и стал вертеть головой во все стороны.

- Пф! - выдохнул, откидывая одеяло и пробормотал. – ... только сон.

На улице же слышны