Арсений поступил просто. Вспомнил урок с «да» или «нет». Смотрел на человека. Сам себе задавал вопрос и ждал нужных ощущений в голове. Ничего не получилось. Во-первых, люди слишком быстро двигались. Во-вторых, Арсений забыл подготовить себя риторическими вопросами. А на это требовалось не только время, но и приличная доля концентрации. Попытался смотреть «картинками». Вдруг кто-то из прохожих уже проявил себя как жертва. Пришлось отбросить и этот метод – с каждым человеком хоть что-то случалось. Он посмотрел на меня. Подумал, что сейчас я первой удивлю бабку. Ему захотелось продемонстрировать мне, насколько он продвинулся в обучении. От напряжения у Арсения начала пробиваться интуиция. Я молчала из педагогических соображений – пусть он покажет себя, и тогда его успех будет в сто раз ценнее.

Бабка начала издавать носом сопящие посвисты. Скорее всего, задремала.

– Вот эта, – Арсений первым заметил объект.

Девчонка, ярко накрашенная, почти вульгарная, жадно курила, стоя у цветочного ларька. Наверное, ждала кого-то или делала вид, что ей назначено свидание. Вздернутая и вызывающая.

– Она агрессор, а не жертва, – удивилась я.

– А вот и нет, – Арсений начал кипятиться. – Она самоуверенна. Излишне. Она думает, что крутая. Ее на «слабо» легко поймать. Такие всегда лезут в истории и запросто могут пострадать.

– Он прав, – постановила бабка.

– А я вот того чахлика заблудшего приглядела. Болтается как говно в проруби. Видно сразу – никому он на фиг не нужен. Или ему так кажется.

Пацан был не старше десяти лет. Светленький такой, как одуванчик. Робко поглядывает на сверстников, которые с родителями куда-то идут.

– Правильно, – согласилась бабка.

Мимо нас медленно перлась семейная пара. Мордатая жена громче необходимого жаловалась на свою судьбу и никчемного мужа.

– Жертва, – хором заорали мы, спугнув одного голубя и двух воробьев.

– Согласна. Но эта – фальшивая.

– Как это?

– А вот так. Она играет в жертву и нелучшим образом.

Настоящие жертвы в толпе попадались довольно часто. Если приглядеться, от них веяло застарелым страхом, как бы они его ни скрывали.

– А если я в магазине куплю просроченную колбасу и траванусь ею? Я тоже стану жертвой? – спросила я у бабки.

– Теоретически – да. Но, насколько я тебя знаю, ты ее не купишь. У тебя интуиция сработает.

Чистая правда. Но как же те, кто попадутся на отраву? Неужели их интуиция тайно мечтает притравить саму себя? Как все запутанно!

– Миром правит страх. Получается, что телик плодит жертв? – догадался Арсений.

– Не только он. Источников страхов много.

– Вот – этот дятел точно сегодня до дома не дойдет, – сообщила я, вглядываясь в рассеянного парня.

Одет он был как эмо, с закосом в гламур. Башку начесал как веер. Одинокий глаз обведен от души. Одет во все новое, на плече – сумка для фотика «Кэнон». По пять сережек на ухо, две на бровях, одна в носу. Топает, поля не видит, голова вниз опущена, по привычке – высокий он очень. Его страх был другого рода. Не яркий, а подавленно-обреченный. Сразу видать – лупят его каждый день, через день – издеваются, а раз в неделю – грабят. Жаль его – красивый и неглупый. Я бы с ним подружилась.

– А чегой у него штанишки такие тесные? – оторопела бабка, отвлекаясь от темы.

Мы невольно принялись рассматривать моду на штаны. Сразу скажу – даже я немного офигела от разнообразия фасонов.

– Каждый необычно одетый – потенциальная жертва.

– И богато одетый. Ярко одетый тоже. Сексуально одетый – вообще кандидат в покойники. Полгорода – фтопку, – весело заявила я.

– Куда? – растерялась бабка.

– В газенваген. То есть в гриль. Бабушка, вот что я вам скажу, – подытожила я. – Дело не в шмотках, а во времени и месте. Днем в людном месте бить не будут. И самое главное – научись давать сдачи, вооружайся, бегай как обосранный олень и ни при каких обстоятельствах не бойся. И тогда никакой преступник тебе не опасен.

Они остались продолжать наблюдение, а меня послали. В смысле – попросили уйти. И ради чистоты эксперимента я шла, вспоминая все свои страхи. Специально подозревала каждого в желании меня ограбить или оскорбить. Напряженно всматривалась в лица. Вообразила, что мне пять лет и я заблудилась, потеряв родителей.

– Девушка, давайте я вас провожу, – предложил симпатичный качок искренним голосом.

Согласившись, я взяла его за руку и решила, что поймала настоящего преступника. Сейчас он меня заведет и примется грабить и насиловать. Почему-то занервничала, вспоминая, какие на мне трусики. Неловко будет, если черные кружевные, у них вид неновый. С другой стороны, какое маньяку дело до моих трусиков?

– На улице тепло, а вы вся дрожите, – тревожился качок.

– Это пройдет. Просто я понервничала сегодня, – ответила я.

Вот гад, заботливость изображает. Бдительность мою усыпить хочет.

– Какое у вас кольцо красивое, – заметил парень, рассматривая мою руку.

Вот оно что! Сначала изнасилует, а потом колечко сопрет, гнида.

– Оно недорогое, – вяло объяснила я.

– Такой девушке нужно носить дорогие украшения. – Непонятно зачем он мне это говорит.

И тут я сообразила, что не сказала, где живу. Точно – первый подвал мой.

– Я другу паспорт передать должен. Он вон в том доме живет. Зайдем на минутку?

Я не стала дожидаться нападения. В парадной у двери валялся обрезок водопроводной трубы со следами зеленой краски. И я со всей силы треснула им качка по короткостриженой башке. А потом рванула с такой скоростью, что ветер в ушах свистел. Когда заворачивала за угол – услышала вопль недобитого маньяка. Какой-то он был удивленный.

Совет

Если кого-то угораздило храпеть во сне, самый простой и действенный способ от этого избавиться – ежедневно на все лады петь звук «и». Однако делать это следует не полный день, а только по возможности, чтобы не перепугать родственников и посторонних.

Арсений страдал. У него начался самый странный урок – бабка провозгласила дни молчания. Она предупредила, что от его старательности будет зависеть чуть ли не все в будущей жизни. Нельзя было получать «пищу для ума» извне. То есть пришлось отказаться от компа, телика, музыки и любых разговоров. Сидя в комнате с плотно задернутыми шторами, Арсений поправил наушники на голове и попытался не думать.

– Ты не слишком старайся. Все должно происходить мягко. Без принуждения. Как мысль в голову запрыгнет, дай ей время побыть, а потом плавно выгоняй. Ну, ты это уже пробовал, а остальное само случится.