четким контуром растянулись в улыбке, обнажая если не все тридцать два белых зуба, то точно большую их часть.

– Прости за это разочарование.

Она засмеялась так искренне и громко, что вся группа, включая гида, обернулась в нашу сторону. Мы извинились, покраснев, и перешли на шепот.

– Хлоя, – представилась она, протягивая изящную ладонь для рукопожатия.

– Иона, – ответила я.

– Я думала, русские девушки крупные, – прямо выдала Хлоя.

– А я думала, все англичанки тактичные.

– Может быть. Мой папа ирландец, – она игриво подмигнула и двинулась за удаляющейся группой, виляя тощими бедрами.

– Как попала австралийская девушка с ирландскими корнями в Честер? – я поспешила за ней.

– Мама настояла. Она-то как раз родом отсюда, – объяснила Хлоя. – На самом деле, выбора у нас особо не было.

– Почему?

– Наша бабуля, несмотря на преклонный возраст, пребывает в здоровом теле и духе. Тем не менее справляться с домом, с которым «делайте что хотите, но только после моей смерти», – Хлоя забавно изобразила старушечий голос, – уже не в состоянии. Да и ей самой, как бы она того ни отрицала, временами необходим уход. На дом престарелых она, как утверждает, имеет жуткую аллергию. Мы подумали, что все только выиграют, если мы будем учиться в одном из престижных английских университетов, жить с комфортом у бабули и заодно приглядывать за ней, а она за нами.

Чтобы понять быстрый говор новой знакомой, с половиной проглоченных окончаний и объединенных слов, мне пришлось полностью сконцентрироваться на ее рассказе.

– Выходит, и родители здесь?

– Эм, нет. Под «мы» я подразумеваю нас с братом.

– Оу!

– Мы двойняшки.

– Ва-а-ау!!! – Круть какая, всю жизнь мечтала о настолько родной душе, как брат-близнец. Ну или сестра. Хотя лучше брат, определенно. – Повезло вам!

– Вот уж сомневаюсь! Такого братца, как мой, врагу не пожелаешь, – рассмеялась Хлоя. – Удивительно, что он до сих пор жив, вообще-то.

– Даже так? Это почему же?

– Томодойл ищет приключения на свою задницу в режиме «все время».

– Это имя или прозвище? – переспросила я, не разобрав ею произнесенного.

– Имя! Том. От Томас, знаешь?

– Но ты сказала…

– Том О’Дойл, – с расстановками произнесла она и продолжила повествование с привычной скоростью. – Неугомонный любитель адреналина, перепробовал уже, кажется, все, что могло его прикончить. Сотни раз получал всевозможные травмы. Характер его теперь настолько закален, что никто уже не знает, что еще он может выкинуть, чтобы пощекотать себе нервы. А ему только девятнадцать! Думаешь, доживет он хотя бы до двадцати пяти? – она посмотрела искоса на меня.

И я поняла: сестра уже смирилась с мыслью, что, проснувшись однажды, хоть завтра, хоть на Рождество, услышит страшную новость о трагической кончине брата.

Не знаю, какой реакции Хлоя от меня ждала или совсем не ждала, но я нашла уместным просто отшутиться:

– Звучит так, будто у тебя чертовски крутой братец! А если учесть внешнюю вашу схожесть, то он к тому же еще и красавчик!

– За комплимент благодарю, но в привлекательности он мне однозначно уступает, – подмигнула Хлоя.

– Почему твой брат не участвует в соревнованиях каких-нибудь, скажем по серфингу, а решился тратить время на чуждое его натуре просиживание университетских часов?

– Вот именно «просиживание». Мы-то не сомневаемся, чем эта история с его учебой закончится. Единственный упертый, одновременно и наивный человек в нашей семье – мама. А она у нас рулит. И вот мы здесь! – обреченно вздохнула она. – В подтверждение нашего разговора, видишь скучающего статного красавца, похожего на меня?

– Э-эм… – я и впрямь прошлась глазами по участникам группы в поисках упомянутого брата Хлои. – Вообще-то нет, – сдалась я.

– Да потому что его здесь нет! – залилась она смехом над моим смятением. – Ты мне нравишься, курносая! – призналась Хлоя, обладательница, к слову сказать, не менее вздернутого носа, чем мой.

– Не передать, как я счастлива, что встретила тебя, – искренне ответила я.

Действительно здорово – встретить своего человека буквально в первые минуты студенческой жизни.

* * *

Дни полетели в сумасшедшем ритме. Каждое мое утро теперь проходило в кампусе. Где я уже успела обзавестись интересными знакомствами, подать заявку на вступление в университетское сообщество. На самом деле, я подала даже несколько таких заявок, выбирая разные общества по сходству интересов с моими.

После университета практически каждый день я проводила время с Хлоей. Она показала мне несколько занимательных мест в городе. Таких, куда бы меня вряд ли повел дядя. Хотя… как знать… В их числе парочка пабов, в одном из которых я даже договорилась о выступлении. Для начала на безвозмездной основе, разумеется.

В отличие от меня, Хлоя не просто передвигалась на скейте на большие расстояния – трюки, которые давались ей без усилий, до этих пор я даже не пыталась осваивать. До этих пор. Теперь пробую. Понимаю, что никакой пользы мне подобный навык не принесет и это вовсе не входило в мои планы, но это так весело! Да и до начала учебы время позволяет. К тому же, общаясь с Хлоей, я неслабо прокачиваю язык. Хлоя строит фразы, в шестидесяти процентах случаев непонятные для меня. Австралийский английский значительно отличается даже от классического разговорного, на котором я без труда уже коммуницирую. Зачастую, чтобы понять подругу, у меня мозги просто набекрень выворачиваются. От этого недопонимания мы практически все время хохочем.

Благодаря Хлое я почти безболезненно пережила расставание с близкими. Виртуальное общение с которыми, кстати, также неотъемлемая часть моих будней. С Кэт и Густавом я общаюсь посредством видеосвязи, иногда даже привлекая их к нашим тусовкам с Хлоей. Серхио регулярно пишет, поэтому я в курсе изменений в группе после пропажи… смерти Левы. Не могу сказать, что рада такому повороту событий. Но если бы не Юкки, занявшая место солиста, группа бы совсем развалилась. Ну и их отношения с Серхио все еще продолжаются. Что тоже вызывает у меня неоднозначные чувства. С одной стороны, это не мое дело и мне бы просто радоваться тому, что Серхио счастлив. С другой – то, как быстро она в группе перетянула одеяло на себя и создала скорее сольный проект, а ребят оставила в своей тени, исключало доверие к ней. И подсознательное ощущение какого-то скрытого плана во всех ее действиях по-прежнему преследовало меня. Ее периодические мне звонки настораживали: совершенно не ясен был их мотив. Намеки и скрытый, если таковой имелся, смысл ее фраз казались мне банальным соперничеством и бахвальством, отнимавшим мое время.

За эти две недели я ни разу не видела Феликса, и, честно сказать, даже перед сном сил на анализ его поведения не находилось. Постепенно мой разум начал освобождаться от