резким движением выхватила предложенную одежду и дверь бы захлопнула, если бы для этого не нужно было тянуться через него.

Давая мне возможность одеться, он вернулся в комнату. Дверь, однако, за собой не прикрыл.

– И какой срок у жижи? – спешно натягивала я штаны со звездочками.

– «Жижа» твоя сварена из трав. Ты чай заваривала когда-нибудь?

– Кх… Прикалываешься?

– Расценю твой ответ как положительный. На какой день, если его не допить, он покроется плесенью?

– А на какой день он высохнет в пыль, бесследно утратив свой первородный запашок? – Я вышла в комнату, скрестив руки на груди, с видом полнейшего недоверия.

Обычная таинственная гримаса Феликса испарилась. Видно было, что мое замечание позабавило его.

– Следует вернуться к свойствам сравниваемых нами трав. Чай не обладает подобным «жиже» лечебным эффектом.

– Ну-у, это был твой выбор для сравнения.

– Разумеется, – согласился он, резко стирая беззаботное выражение с лица и возвращаясь к привычному безразличному. – Обсуждаемый нами эликсир не предназначен для хранения. Принято использовать его в короткий срок после приготовления.

– Твоих рук зелье?

– Что ты, нет! – опять позабавило его мое предположение. – Не мое поле увлечений. Один давний приятель, помимо прочего, нашел занимательным для себя изучение возможностей и применение… хм… фитотерапии на организмах людей.

– Приятель, чьим именем ты позволил мне себя величать, но не гарантировал, что станешь отзываться?

В тех редких случаях, когда мне уже приходилось наблюдать его улыбку, что-то было в ней не так. Она выглядела хоть и прекрасной, но какой-то неестественной, будто бы сдержанной. Сложно было поверить в нее, и я допускала, что он притворялся. Сейчас у меня возникло ощущение, что притворно как раз, напротив, его отстраненно-безразличное состояние. Ведь он совершенно расслаблен и улыбается лениво.

Мне захотелось разглядеть его поближе. Поддавшись порыву, я сделала несколько шагов в его направлении.

– Зачем ты здесь? – Я остановилась в метре от незваного, но, как он заметил, желанного гостя. Под таким углом я его еще не видела. Сомнения относительно его укладки отпали навсегда: совершенно точно расческа не касалась его волос, судя по запутанным колтунам, отродясь.

– Ты призываешь меня.

Что-то такое он уже говорил. Правда, данная постановка слов какая-то менее однозначная. И вообще жуткая. И интересует меня совсем не почему он здесь без стука, а именно…

– Зачем ты здесь?! – повторила я более требовательно, с акцентом на первом слове.

– Мне казалось, в прошлый раз мы изустно это уже выясняли, – невозмутимо произнес он, с вызовом бросая взгляд из-под ресниц, один уголок его рта насмешливо приподнялся.

– В прошлый раз я была напугана…

– Но не сейчас, – утвердительно произнес он с некой толикой разочарования. Впрочем, мне могло показаться.

– В свете твоих выходок, – я выдержала паузу, чтобы оценить его реакцию, но он ее не выдал, – трудно понять твои намерения. – Опять замолчала. Он не торопил. – Мне сложно расценить все наши «случайные» встречи как совпадения. Хотя еще в самолете я сомневалась. Но ты был там! И ты не отрицаешь! – С другой стороны, когда он вообще что-либо отрицал? – Твое поведение похоже на преследование. А зачем столь маниакально преследовать человека, – я проглотила слюну, – если не хочешь его убить?

– Новая версия, очевидно, более устраивает тебя?

– Эм… чт… Не то-о чтобы… Нет! Вернее, да! Разумеется! Кому понравится мысль о, возможно, скорой кончине от рук маньяка… психа. Но дело вовсе не в моих желаниях!

– Неужели?

– Дело в фактах… В смысле «неужели»?!

– Продолжай. Факты говорят тебе о? – нагло улыбается он.

– Короче, я все поняла! – Я специально замолчала, без объяснений.

Он ждал. Я тоже. Фиг ему! Я умею терпеть. Съем дохлую кошку, если нарушу молчание. Для пущей убедительности я опять скрестила руки на груди, принимая воинственную позу. Смотрелось бы более эффектно, будь я не в пижаме, а, скажем, в длинном плаще, и волосы мои бы развевались на ветру, а не лежали мокрой лепешкой на спине. Но что имеем!

Внезапно произошло необъяснимое. Вот мы испепеляем друг друга взглядами. Я проигрываю в гляделки и на мгновение опускаю пересохшие веки, а когда открываю глаза, не вижу его на прежнем месте!

Не успела я сообразить, как уже ощутила его дыхание за своей спиной.

– Как ты это сделал? – не своим голосом проголосила я, резко разворачиваясь к нему лицом.

– Ты проиграла! Дважды.

– Что? – Шоковое состояние начинало мешаться с паникой.

– Продолжай! – он сделал шаг ко мне, сокращая и без того малое расстояние между нами.

– Что продолжать? – Моя уверенность растворялась, как сахар в воде, вместе с его натиском.

– Факты! Зачем я здесь, если не убить тебя? – Он наступает, отходить уже некуда, я уперлась спиной в спинку кресла.

– Я знаю! Знаю, что за игру ты ведешь! – буквально прокричала я, зажмурив глаза, перешла в нападение – единственное свое спасение из сгущающегося мрака, как мне показалось. – Твое загадочное поведение, немногословность, угрожающий вид, непредсказуемость – лишь фарс, призванный привлечь мое внимание и сфокусировать его на тебе. К тому же я раскусила тебя: ты профессионально пользуешься гипнозом. Вот и сейчас ты использовал свои фокусы, чтобы напугать меня.

– И зачем мне все это, по-твоему?

Очередной ход, ведущий к моему поражению. Что мне теперь, выпалить ему как есть?

– Кх-кх… Ну типа чтобы в постель меня затащить, – на последних словах мой голос перешел на писк. А вместе с ним и вся моя убежденность отпала.

– К чему так заморачиваться, а не пойти классическим путем?

Хоть не высмеял. Впрочем, логичный вопрос, возможно, и указывал на чрезмерную заносчивость.

– Потому что классическим путем у тебя бы ничего не вышло! И ты понял это из рассказов Валентина обо мне.

– Серьезно?!

– Не сомневайся!

– Что ж! Допустим. Ну а почему бы мне, следуя твоим выводам, не добиться желаемого с помощью гипноза?

Он иронизирует или всерьез?

– Могу лишь предположить, что это было бы слишком просто и скучно для тебя, – искренне ответила я.

– Теперь, когда «ты все знаешь», каков твой следующий ход?

– То есть ты не отрицаешь того, что играешь со мной?

– Разве посмею я – отрицать очевидное! Жизнь – игра, в которой все мы фигуры, – ушел от ответа банальным сравнением.

– И все же! Зачем ты здесь?

– Ты настойчиво добиваешься знания, владеть которым не желаешь. В своих теориях признаешь вовлеченность в игру, ход которой и непредсказуемый финал будоражат твою кровь. Интуитивно чувствуешь, что играешь с огнем. Тем не менее сознательно стремишься к результату, ни при одном из твоих раскладов для тебя не удовлетворительному.

– Как мотылек на огонек, – вполголоса вспомнила я собственную аналогию.

– Абсолютно! Так чего ты добиваешься? К