На перехват пошли истребители и боевые дроиды «валлеров». Завязалась ожесточенная схватка на низких орбитах, что постепенно стала переходить в атмосферу. Десятки и сотни подбитых истребителей и дроидов с обеих сторон стали падать горящими метеорами, частенько взрываясь на полпути к поверхности.

– Что он делает? – удивился адмирал, заметив, что один из вражеских тяжелых крейсеров, почти забыв о своем визави, лупит куда-то по материку из всех своих артиллерийских стволов.

Впрочем, ответ нашелся быстро, стоило только посмотреть на карту. Крейсер с максимальной скорострельностью бил по горе, под которой находился бункер Древних.

Логика подобного поступка была проста и незатейлива и звучала как: «так не достанься же ты никому». Раз «риядлиды» не могли завладеть работающим артефактом Древних, трезво оценивая свою способность справиться с флотом противника и вернуть в ближайшее время надежный контроль над планетой, а также прогнозируя очень большие проблемы для клана в очень близкой перспективе, когда откровенно станет не до бункера и придется стянуть все силы для защиты своей планеты, то решили его просто уничтожить.

Ну или на худой конец максимально затруднить врагу доступ в бункер и к артефакту, может даже надеясь, что противник к тому моменту, когда клан Риядлид решит все свои проблемы, так и не сможет добраться до цели и они вновь получат возможность побороться за артефакт.

Понятно, что адмирала клана Валлер это не устраивало, и он чуть ли не закричал:

– Отгоните его! Сбейте!

Дромар Калим сформировал приказ для резервного тактического звена, и семь кораблей навалились на свою цель и его сопровождение, буквально заваливая снарядами и ракетами.

Крейсер «риядлидов» удалось оттеснить массированным огнем, так что он больше не смог стрелять по горе, но даже на глазок было ясно, что того урона, что он успел нанести, более чем достаточно, чтобы затруднить доступ к артефакту на очень длительный срок. Ведь придется прокладывать новый тоннель к бункеру, а к тому времени, когда работы будут завершены, ситуация может кардинально измениться.

Тем временем получила свое развитие ситуация на побережье. Противоборствующие стороны в кутерьме боя достигли поверхности, и завязалась уже наземная битва.

В джунглях творился настоящий кавардак, и со стороны могло показаться, что все воюют со всеми. Дело в том, что десантировавшиеся подразделения сильно перемешались между собой, так как особо выбирать место посадки зачастую не приходилось, тут либо садишься немедленно куда придется, либо тебя сейчас сбивают, потому отряды перманентно оказывались то в окружении, то сами участвовали в создании «мешка» для уничтожения вражеского подразделения.

Хаоса в наземную битву добавляли воздушные средства противоборствующих сторон. Схватка в воздухе продолжалась с не меньшей, а то и с большей интенсивностью, но теперь истребителям и боевым дроидам приходилось не только биться между собой, но еще и по возможности поддерживать наземные подразделения, атакуя противника, что они делали, зачастую выходя из виража воздушной схватки, чтобы снова вступить в воздушный бой.

– Сигнал запеленгован!

– Наконец-то!

Стоило только группе ученого вновь обозначить себя, как и без того активная схватка противоборствующих сторон стала еще более жестокой и отчаянной. В какой-то момент разобраться в происходящем стало практически невозможно, не говоря уже о том, чтобы как-то управлять звеньями и эскадрильями, и осталось только ждать, кто первый допустит фатальную ошибку, понесет большие потери, а это в свою очередь даст победителю возможность заполучить ученого и попытаться вырваться из этого кромешного ада.

Но пока силы противоборствующих сторон были примерно равны, обе стороны подбрасывали в топку боя подкрепления, и жаркий костер битвы горел, не затихая ни на минуту.

Последний отрезок подводной реки дался паре псионов довольно тяжело, а особенно Роеву. Причин хватало с избытком. Главным образом сказывалась общая физическая и эмоциональная усталость от длительного и предельно опасного подводного путешествия. На эту усталость в свою очередь накладывалось утомление от интенсивного и энергозатратного ментального оперирования. Ведь столько боев пришлось пережить за столь короткий срок без возможности нормально восстановиться, что выматывало чрезвычайно. И конечно, это особенно касалось самотелепортации. Псионы после этой процедуры едва смогли удержаться в сознании, очень уж энегозатратная штука вышла.

Что касается особенно тяжелого положения Владислава, то тут он в некотором роде сам виноват. Единовременное освоение очень объемной информации сразу от трех доноров привело к своеобразному информационному шоку. Усваивание информации и от одного-то донора давалось непросто, буквально выключая организм, а уж сразу от трех и подавно… Но выбора у него в любом случае не было. Не отказываться же от знаний?

В какой-то момент, несмотря на сопротивление, его просто вырубило напрочь более чем на сутки и, если бы не Эхинацея, все это время заботившаяся о нем, почистившая его акваланг от излишков водорослей, то Роев банально бы задохнулся.

– Спасибо… Даже не знаю, как тебя отблагодарить, – мыслеречью сказал он, когда наконец пришел в себя в объятиях Эхинацеи в каком-то тупичке, где не чувствовалось течение.

– Пустяки, мне было не так уж и сложно. Что до благодарности, то когда все закончится, тебе придется изрядно постараться, сделав это на потолке, – со смешком добавила она.

– Как только найдем какой-нибудь удобный потолок, так сразу же удовлетворю все твои желания, – засмеялся в ответ Владислав.

– Договорились!

После того первого случая, когда их буквально распирало от силы, опыт занятия любовью на потолке они не повторяли. В теории могли, но на практике требовалось больше концентрироваться на том, чтобы не отлипнуть от поверхности, чем над процессом этого самого…

Псионы вынырнули ночью в бушующем море примерно в полукилометре от берега. Сильный порывистый ветер, а также огромные волны, с шумом разбивающиеся о высокие скалы, блеск молний и гром сказали парочке о том, что начался сезон дождей. Впрочем, они о нем и так знали. Что до темного времени суток, то специально не подгадывали. Для них это не имело значения, как и, собственно, для возможных наблюдателей.

Совсем рядом в волнах моталось какое-то бревно, и псионы тут же оседлали его. Несмотря на свои многочисленные способности, держаться на воде без ничего в тяжелой броне было непросто. К тому же силы следовало экономить, тем более они до сих пор полностью не восстановились.

– А теперь погнали!

Оседлав очередную темную волну, настоящий девятый вал, псионы понеслись к берегу, по ее скату как серфингисты. Для обычных людей такие покатушки закончились бы весьма печально, их разбило бы о камни, но псионы за мгновение до того, как бревно разлетелось в щепки при ударе о скалы, взмыли высоко в воздух и, задействовав левитацию, мягко приземлились на камни в полусотне метрах от линии грохочущего прибоя.