Из тьмы не возникало ничего. Спустя некоторое время Оника тряхнула головой. Показалось было, будто она готова попытаться снова погрузиться в медитацию, но потом она, склонившись над чашей, стала истирать травы, гася их горение.

– Совсем ничего? – спросила Таэ так, словно от этого зависели все ее надежды.

– Тра не отвечает, – мрачно ответила Оника. – Она отвечает не всегда, и нам следует смириться с этим. У нас у всех был долгий и трудный день. Этой ночью мы уже ничем не сможем помочь вапранцам, и, если сначала не поможем себе, мы точно не сможем им помочь.

Она встала, набросила шаль на плечи и оставила их, исчезнув за занавесками, которые отделяли спальную каюту. Амри прикусил губу, и все сидели в полной тишине.

– Она в порядке? – спросил Кайлан.

Таэ смотрела вслед Онике, будто могла взглядом заставить видящую-далеко вернуться к столу и дыму. Но эффекта не было, и Таэ сдалась, покачав головой.

– Я не знаю. Думаю, что она в порядке. Нам лучше отдохнуть, пока есть такая возможность.

Амри хотел было возразить, но не знал, что сказать. Оника, видящая-далеко, не увидела ничего, вот и все. Он переглянулся с Найей, когда они, взяв по одеялу, уютно устроились на ночь. Она пожала ему руку.

– Все будет хорошо, – сказала она, но без обычной радушной уверенности. Все они понимали, чему противостоят. Казалось неправильным уютно спать в каюте Оники, покуда скексисы медленно гасили огонь в очагах вапранцев. Так скоро останется лишь один источник света, и это будет не Путеводная звезда, а потемневшее сердце Замка Кристалла.

Амри смотрел на покачивающиеся над головой пучки трав. Он слышал, как один за другим засыпали его друзья, даже Найя потихоньку похрапывала рядом, а он в задумчивости не спал. Нужно было как-то подать знак клану Вапра, что надежда есть. Сообщить им, что они не одни. Это нужно было всем гельфлингам, но теперь, когда скексисы вошли в залы цитадели и правили Ха’раром, больше других надежда нужна была клану Вапра.

Не просто надежда, а свой герой. Однако у Тавры не было ни тела, ни голоса. В таком состоянии она не могла обратиться к своему народу. Маленькая и молчаливая, о которой забыли, как только она исчезла из виду.

Послышался скрип и ГЛУХОЙ «БУМ» об обшивку маленького судна. Сперва Амри показалось, что это судно стучало о причал, но потом звуки повторились, на этот раз со всплеском.

– Найя, ты слышала?

Но его подруга никак не отреагировала на шепот. Протянув руку, он легонько потрогал ее за плечо, она лишь всхрапнула и откатилась в другую сторону.

БУМ.

Амри сел, но звук пропал, и в каюте было тихо и спокойно. Шевелился лишь огонь, а над белыми огнями колыхался красный жар. Найя и все остальные безмятежно спали.

– Тавра? – прошептал он, но не ответила даже принцесса.

Когда прямо под головой по корпусу судна что-то забарабанило, словно тысячей толстых пальцев, у Амри спина покрылась мурашками. Он встал, кутаясь в одеяло, словно оно могло спасти его от того, что было в воде, прошел по каюте и выглянул на палубу.

«Водяной дух, заманивающий младлингов в море…»

Ночь была морозной, и свет Путеводной звезды преломлялся в небе, от чего казался в три раза ярче. Подобно звездному свету, он спускался по окружающим город горным отвесам и словно взывал к находящимся внизу вапранцам. Звал безмолвно своей безголосой песней.

Глядя на него, Амри вышел на палубу. Путеводная звезда указывала кораблям путь к причалу и вела на север путешественников, которые искали встречи с Аль-Модрой, мечтали увидеть прекрасный Ха’рар, название которого было известно всюду, где бывали гельфлинги. И теперь это место было таким же уязвимым, как Домрак, и таким же тихим, как серебрянка в теле паука.

От всплеска сбоку лодки он вздрогнул. О корпус судна бились волны, растревоженные тем, что было в воде. Амри, прислушиваясь, пошел на звук. О борт билось, кружа, что-то большое, размером больше гельфлинга. Амри потуже закутался в одеяло, подошел к борту и заглянул вниз.

Вода была черной и непроглядной. Амри увидел свое освещенное Путеводной звездой отражение и подумал о том, что, возможно, такой дневносветники видят тьму – загадочной и пугающей, в которой могло быть что угодно, жуткой и бескрайней.

Когда из воды что-то показалось, он изумленно охнул: длинная спина с еще более длинным хвостом, что-то серебристое и темное. От раскатистого «БУМ» о корпус дрогнуло все судно, и Амри ухватился за перила, чтобы не потерять равновесие. Когда нечто ушло под воду, Амри заметался по палубе.

– Найя! Тавра! Там что-то есть!

У другого конца корабля он снова увидел то существо. Схватив катушку с веревкой, ругаясь, он попытался вспомнить хоть какой-нибудь узел. Почему к нему не вышли друзья? Почему они не услышали грохот?

Наконец ему удалось завязать скользящий узел. С трясущимися руками он выжидал. Снова поднялись волны, вода задрожала. Он бросил веревку, и она упала на воду как раз в момент, когда существо поднималось, и зацепилась за него. Руки Амри обожгло разматывающейся веревкой, когда существо с невероятной силой и скоростью нырнуло под воду.

– Найа! – прокричал он. Она не ответила. И не пришла.

Сзади на него налетела веревочная петля. Он даже не успел опомниться, как петля ухватила его за лодыжку и, запутавшись в ногах, переметнула через борт: Амри рухнул в леденящие воды океана.

Амри понимал, что под водой кричать без толку, но не смог удержаться. Шок от холодной воды ударил по нему с силой чудовищных челюстей, вонзившихся во все тело сразу. Из легких поплыли пузырьки воздуха. Когда они добрались до поверхности, Амри задумался, услышали ли друзья его крик о помощи.

– Ох, приветствую.

Остатки выдоха он зажал во рту и огляделся по сторонам, пытаясь обнаружить, кто говорит, но вода была темнее чернил.

Под ним мелькнула размытая форма, слегка задев его за ногу. Привязанная к ноге веревка отпала, словно узлы на ней растворились как по волшебству. Амри крутанулся в потоке, когда огромное и непостижимое существо снова исчезло на глубине.

Легкие должны были уже гореть от нехватки кислорода, подумал он, прижимая руку к горлу. Он вспомнил, как в Благоключе у него туманилось зрение, а выжил он там только благодаря Найе. На этот раз, плавая в океане, как в космосе, он ничего такого не ощущал. Ему даже не было холодно.

– Я умер? – спросил он.

Рот Амри наполнялся водой, но он не тонул. Он повернулся на движение, но кружащее вокруг него существо, длинное и обтекаемое, постоянно ускользало из вида. Оно пикировало в толще воды, и удавалось лишь мельком заметить длинный хвост и мощные конечности, с помощью которых оно легко перемещалось в воде, словно птица в полете.

– Вовсе нет, – ответило существо, и Амри показалось, будто с ним заговорила вода.