Прикрыв глаза рукой, Гилас смотрел, как нестерпимо яркое сияние вокруг девочки на балконе исчезает. И вот перед ним стоит прежняя Пирра.

Она растерянно моргала и оглядывалась по сторонам так, будто только что проснулась.

Бык фыркнул, развернулся и порысил прочь, оставив растерзанные останки Креона в растекающейся луже крови.

Тут уголком глаза Гилас заметил, как из дверей выходят тени, окутанные клубящимся черным облаком Чумы. Привидения беззвучно окружили тело Креона, обмакнули пальцы в его кровь и вкусили ее. Тут по Главному двору со свистом пронесся мощный порыв ветра и унес Чуму. Гилас почувствовал, что Духи больше не гневаются: отныне они больше не будут скитаться неприкаянные. С облегченными вздохами призраки упорхнули, чтобы обрести покой на Гребне Мертвых.

Гилас вспомнил детей-духов на берегу Моря. Наверное, они тоже перестали скитаться и отыскали своих умерших родителей. Может, и другие тени, которых он встретил во время своих странствий, мирно почили в гробницах своих предков. Да, Солнце не вернулось, громада Великого облака по-прежнему нависает над островом, но боги прогнали Чуму.

Покачиваясь, Гилас стоял посреди двора. И тут к нему подлетел последний оставшийся призрак. Это была высокая женщина с длинными волосами, но она отличалась от остальных. Гилас был уверен, что перед ним не кефтийка, а акийка и умерла она не от Чумы. Почему-то женщина казалась ему до боли знакомой. Невыразимая тоска пронзила сердце.

Призрак скользнул к мальчику. Гилас зажмурился и почувствовал, как ее ладонь, прохладная и легкая, будто крылышко мотылька, коснулась его щеки. Возле уха прошелестел легкий шепот:

– Гилас… Твоя сестра жива… Разыщи ее… Прости меня… Прости своего отца… Прости…

Гилас вскрикнул и попытался взять мать за руку, но его пальцы нащупали лишь воздух. Он побежал за ней, она обернулась и улыбнулась сыну, а потом над каменным двором завыл и застонал ветер, и у него на глазах призрак растворился в воздухе.

На Гиласа навалилась страшная тяжесть, а сердце пронзила такая невыносимая боль, что мальчик охнул и упал на колени, с трудом борясь со слезами.

Гилас не сразу заметил, что к нему направляется бык. Но, глядя на алые от крови рога и угрожающий наклон головы зверя, мальчик не испытывал страха – только бесконечную усталость.

Бык остановился в десяти шагах от Гиласа и принялся рыть копытом камень.

– У меня б-больше нет сил с тобой бороться, – с трудом выговорил Гилас.

Мальчик стоял на коленях перед гигантским зверем, и тут у него перед глазами мелькнуло что-то золотистое: между ним и быком встала грозно рычащая Разбойница.

Похоже, гигант был только рад поводу прекратить бой. Развернувшись, он тяжело побрел прочь, спустился на темный, тихий нижний ярус и скрылся. А Разбойница встряхнулась, подбежала к Гиласу и облизала ему лицо шершавым языком.

Тут мальчик не выдержал. Обняв маленькую львицу за шею, он разразился горькими, надрывными рыданиями. Гилас оплакивал мать. Он не знал ее и теперь никогда не узнает, потому что ее нет в живых. Оплакивал мальчик и мечту, за которую цеплялся всю жизнь: когда-нибудь они будут вместе – он, Исси и мама.

* * *

Вдруг Пирра почувствовала, как ей в лицо ударил порыв ветра. Змеи упали с ее рук и уползли исследовать коридоры и покои Кунису.

Она стояла высоко над Главным двором, на Западном балконе. Пирра чувствовала слабость и опустошение, голова раскалывалась от боли. Облако пепла по-прежнему заволакивало небо. Солнце не вернулось. Пирра смутно припомнила, как Эхо выбила из ее руки нож. Богиня послала свою священную птицу, чтобы та не дала жертвоприношению свершиться. Но почему? Пирра знала наверняка только три вещи: на ее плече сидит Эхо, она жива, и Гилас тоже жив.

Мальчик сидел, прислонившись спиной к священному дереву. Рядом с ним стояла Разбойница, а у его ног валялся двойной топор. Кожаная юбка Гиласа в пыли, голая грудь расцарапана и вся в крови. Вот ветер взъерошил его золотистые волосы, и на секунду он напомнил Пирре бога охоты с росписи в Зале Шепотов. Но вот момент прошел – перед ней снова сидел обычный мальчик и смотрел прямо перед собой застывшим взглядом.

Некоторое время спустя Пирра тоже вышла на Главный двор. Воздух пропитался запахом крови. На растерзанные останки Пирра старалась не смотреть.

Эхо слетела вниз и села на ветку священного дерева. Разбойница проследила за соколихой взглядом. Но Гилас ничего вокруг не замечал. Подойдя ближе, Пирра оказалась застигнута врасплох: по щекам Гиласа градом текли слезы.

Разбойница подошла к Пирре и потерлась мохнатой головой о бедро девочки. Пирра постепенно приходила в себя. Да, она не смогла довести Мистерию до конца, но хотя бы попыталась. Пирра с грустью задавалась вопросом, видела ли ее мать.

Наконец Гилас заметил девочку, шмыгнул носом и вытер лицо тыльной стороной руки. От слез его ресницы слиплись, а золотисто-карие глаза блестели, будто стекло.

Мягко отстранив Разбойницу, Пирра опустилась на колени, положила руку Гиласу на плечо и произнесла его имя.

Гилас слышал голос Пирры, но видел перед собой поражающий неземной красотой лик Богини. Ошеломленный мальчик не сразу разобрал, что она ему говорит.

Вот Пирра взяла его за руку и повела по коридорам Дома Богини. Разбойница бежала следом.

– Чума ушла, – тихо произнес мальчик. – Боги прогнали ее.

– Но я не смогла провести Мистерию, и Солнце не вернулось, – ответила Пирра.

Они долго брели по лабиринту Дома Богини, пока не очутились в тенистом зале. Тут Пирра застыла и уставилась на кровь, размазанную по полу.

– Его нет. Теламон ушел.

– Теламон?

– Он упал. Я думала, он разбился, но его здесь нет.

Тут Гилас будто очнулся.

– Кто знает, где он бродит? А я все оружие на Главном дворе бросил! Надо бежать отсюда, и поскорее!

– Я тебе то же самое говорю! – воскликнула Пирра.

Они вернулись в ее комнату. Не обращая внимания на разбросанную еду и пожеванные овечьи шкуры, Гилас собирал вещи, а Пирра тем временем торопливо переоделась и умылась. Теперь она не богиня, а обыкновенная девочка.

– Вы с Теламоном дружили, – проговорила она, запихивая свои вещи в сумку из телячьей кожи. – Как думаешь, что он будет делать?

– Тело Креона он не бросит: их клан почитает предков. Теламон совершит обряды, а потом сразу отправится нас искать, даже если сильно ранен.

Пирра помолчала.

– Он думает, кинжал у меня.

Кинжал! Гилас совсем про него забыл. Нужно найти Усеррефа. Но Кефтиу – огромный остров. Куда пошел египтянин?