— Сын мой…

Не успел он закончить фразу, как Джека снова куда-то потащило. Лицо в зеркале дёргалось, быстро меняя баклзовские черты от Баклза к Баклзу. На одних мелькала тонкая улыбка, другие смотрели серьёзно, но каждый успевал начать только одну и ту же фразу: «Сын мой…» И вот наконец:

— Джек!

Висящий в тёмной пустоте, он смотрел в глаза своему отцу.

— Если ты видишь меня, Джек, — продолжал Джон Баклз, — это означает, что я так и не вернулся из своей поездки в Лондон. Тебе тогда исполнилось тринадцать… Это также означает, что сейчас ты в Цитадели и уже знаешь наш большой семейный секрет, который все так тщательно от тебя скрывали… Хотя, возможно, для тебя новость, что каждый Баклз оставляет своему сыну такое послание. — Баклз-двенадцатый грустно усмехнулся. — Не ожидал я, что придётся делать это так скоро… и в такой спешке. Очень многое хочется сказать, но задерживаться нельзя. Тот, кто за мной гонится, не должен догадаться, что я сюда заходил… — Он вздохнул. — Видишь ли, Джек, тому, кто открывает ящик Пандоры[34], приходится терпеть последствия. Первый Джон Баклз хорошо понимал, что имеющие власть всегда жаждут получить ещё больше и никогда не потеряют след Искры, а потому свой ящик Пандоры он спрятал, унеся в могилу секрет самого его существования. А я, по невежеству и беспечности, выпустил тайну наружу. — Отец виновато почесал в затылке, сдвинув котелок набок, как обычно делал, когда Сейди задавала ему трудный вопрос. — Кое-кто охотится за ящиком, Джек, и если я не собью погоню со следа, то платить своими жизнями придётся миллионам.

Было невыносимо находиться так близко к отцу, слушать его и не иметь возможности спросить. «Где она? — хотелось крикнуть. — Скажи, где Искра, и я вытащу тебя!»

Казалось, отец услышал.

— Министерство, — продолжал он, — станет искать Искру — это понятно. Возможно, и ты оказался здесь, чтобы помочь… Но я не могу сказать тебе, где она… Не хочу. Оставь её в покое и предоставь всё мне. — Он бросил взгляд вниз, будто смотрел на часы. — Передай маме и сестрёнке, что я люблю их. Люблю и тебя, Джек, и всегда буду любить, где бы я ни оказался. — С грустной улыбкой, почти как у матери, он поцеловал свои пальцы и приложил их к зеркалу.

«Папа, не уходи! Пожалуйста!» — в отчаянии Джек отпустил раму, чтобы успеть дотронуться до руки отца.

В тот же миг его с силой дёрнуло назад, и лицо в зеркале вновь стало его собственным, с заплаканными глазами. Рядом отражались озабоченные веснушки Гвен.

— Джек, я…

Он отвернулся, останавливая её жестом, и поспешно утёрся рукавом.

— Отец оставил мне послание в зеркале… прощальное. Он нашёл Искру, но не захотел сказать, где она. — Джек всхлипнул. — Ну почему, почему?

— Думаю, ты сам понимаешь почему. Не хотел подставлять тебя под удар… и не только тебя. Он решил пожертвовать собой.

Пожертвовать? Джек обернулся и медленно покачал головой:

— Ну уж нет! Во всяком случае, не так просто.

— Но ты же сказал — прощальное…

— Мало ли что он сказал… Главное — что сделал! Отец принял меры предосторожности. Он надеялся защититься от огнемёта Часовщика. Я знаю: защита была!

— Откуда ты знаешь? — нахмурилась Гвен. — Он сам тебе сказал?

— Нет… Но на нём был красный шарф! — Джек вернулся в кабинет. — Искра где-то рядом, я уверен! Осталось только увидеть… Только вот как? Прослежу за действиями отца в последние несколько дней, и он сам приведёт меня к тайнику, хочет того или нет!..

Металл, срочно нужен металл!

Джек огляделся. Глобус — деревянный. Не то. Стол — то же самое. Мечи? Нет, они висят за шкафами, которые тоже из дерева. Всё в кабинете было покрыто деревом, тканью или бумагой! Джек глухо зарычал.

— Твой отец не хотел, чтобы ты нашёл Искру, — задумчиво произнесла Гвен. — Не хотел, чтобы ты шёл за ним… Джек, он так решил!

Взгляд Джека вдруг упал на фигурку сокола в витражном окне над столом. Вот оно! Работало прежде, сработает и сейчас.

Он оглянулся на девочку:

— Ну и что, я тоже решил! — И прежде чем она успела ответить, шагнул вперёд и прижал руку к оконному стеклу.

Хаос… Да не то что хаос, а настоящий бедлам, светопреставление! То же самое, что тогда в Баркингской башне. Голова лопалась от дикой смеси разноцветных звуков и слепящего света, но зажмуриться, как в реальности, было невозможно. Целый мир расплющен и втиснут в одну плоскость вместе с сознанием смотрящего… Однако на этот раз Джек понимал, что происходит.

Гвен была не права: стекло, по крайней мере цветное стекло, обогащённое минералами, не только отражало и усиливало свет и звуки, но даже сохраняло их — точно так же, как королевский сапфир в Тауэре или зелёные камни в раме зеркала. В расплавленных и перемешанных силикатах хранились столетия памяти, до них только нужно уметь добраться.

Такой опыт у Джека уже был.

А может, и нет. Вероятно, Гвен всё-таки права и это лишь иллюзия. Тогда и огонь пожара, и призрак, увиденный в стекле Великого пожара, — не более чем порождения подсознания, распалённого сумятицей отражений?

Так или иначе, надо попробовать так же, как в прошлый раз!

Нажатие ладони — и запертый в плоскости стекла хаос стал поддаваться. Свет, обжигающий глаза, стал пронзительно-белым. Казалось, кожа на лице натянулась, едва не лопаясь. Ослепительную белизну вдруг прорезала синяя переливчатая нить человеческой речи, усиленная стеклом до пронзительного крика. Джек узнал голос Гвен и ощутил её отчаяние, которое вливалось в общую какофонию.

Нет, он так решил! Он напрягся, чтобы прокричать ей это снова, — и двухмерный хаос рассыпался на блестящие осколки. Только не на сотни, как в Баркингской колокольне, а на миллионы, превращаясь в искристый туман. Когда туман рассеялся, по ту сторону оказалась кромешная тьма. У Джека душа ушла в пятки. Победил он или стекло убило его?

Постепенно в темноте стали проступать детали. Он разглядел контуры сводчатого потолка пещеры над Приютом искателей, но перевёрнутая верхушка башни с горгульями сверху уже не торчала, а на её месте виднелся гигантский чёрный провал, уходящий за пределы видимости.

Взгляд стал смещаться и разворачиваться. Джек увидел рабочих и старинный подъёмный кран из дерева и железа. На крюке висела оконная рама, которую собирались устанавливать, — и сознание Джека поднималось на стену вместе с рамой. Далёкое прошлое, слишком далёкое. Вместо последних дней — строительство дома Баклзов сотни лет назад. Джек попытался было ослабить нажатие руки, чтобы приблизиться к современности, но ничего не получилось: застрял. За сегодняшний день он успел узнать многое, но управлять видениями ещё не умел.