Поэтому он принял важное для себя решение – не говорить оповедении погибшего, ведь ничего невозможно было исправить, а боль, которую онпричинит супруге убитого, будет не меньшей, чем известие о его смерти. К томуже, если говорить всю правду, то нужно будет рассказать и о его отношениях снаходившимися здесь женщинами. И если его интрижки с Вероникой или Амалиейвдова погибшего еще сможет перенести, то намек на его возможную связь с еетроюродной сестрой может вызвать у нее настоящий шок.

– Начнем с того, что это было не совсем обычноеубийство, – сообщил Дронго, – оно было тщательно спланировано. Ножарядом с погибшим мы не нашли. И еще: место совершения преступления. ОткудаГалимову, который никогда раньше не бывал в этом отеле, знать про этот туалет,находившийся в тупике рядом с косметическим салоном? Далее: куда делся нож игде убийца его взял. Ножи, которые были на столах, явно не подходили для егоцелей. Потом, сотрудники полиции довольно быстро нашли орудие преступления.Возникло полное ощущение, что убийца хотел, чтобы мы нашли этот нож. Но зачем,для чего? Получается, что он просто шизофреник: сначала унес с собой орудиеубийства, а затем бросил его неподалеку от места совершения преступления. Ещеодин очень важный факт: погибший Анвар Галимов в молодости профессиональнозанимался борьбой. Убийца, который готовил это преступление, не мог об этом незнать. Тогда на что рассчитывал убийца? Ведь Галимов мог оказать достойноесопротивление. Было бы легче сначала оглушить свою жертву, а потом перерезатьей горло. Но убийца не сделал этого, он пошел на такой отчаянный риск.

Дронго оглядел притихших слушателей.

– Столько несуразиц, если не считать двух волосковРуслана Алтуева, найденных на рукоятке ножа, – добавил он.

– Этих доказательств хватит, чтобы дать ему пожизненноезаключение, – крикнул Фаркаш.

– Правильно, – согласился Дронго, – я тожетак подумал. У меня было несколько подозреваемых, и, конечно, самый главный изних – господин Дьюла Фаркаш, который должен был выплатить погибшему и егокомпании два миллиона долларов.

– Мы собирались договориться о реструктуризациидолга, – возразил Фаркаш.

– Он категорически не собирался с вами договариваться инастаивал на выплате денег, – возразил Дронго, – и вам об этомпрекрасно известно, так как вы обещали огромные комиссионные присутствующимздесь двум свидетелям, которым вы готовы были заплатить по четыреста тысячдолларов за успешную помощь вам. Или мне нужно назвать их имена?

– Не нужно, – согласился Фаркаш, – я всепонял. Не нужно ничего больше говорить на эту тему. Но я не убивал господинаГалимова.

– Следующим главным подозреваемым, по моему убеждению,мог быть Давид Модзманишвили. Ведь он тоже вложил деньги в авантюру Фаркаша имог разориться, если бы Галимов не пошел на уступки.

– Это не совсем так, как говорит господинэксперт, – гневно заметил Давид, поднимаясь со своего места, – я влюбом случае мог бы найти деньги. Банк готов был открыть мне кредитную линию…

– Сядьте, – перебил его Дронго, – я еще незакончил. Я назвал тех, кто, несомненно, попадал под подозрение.

Он сделал несколько шагов и остановился перед одним изгостей.

– А теперь, господа, позвольте представить вам главногоорганизатора и исполнителя этого убийства, – сказал он, выбрасывая впередруку и показывая на человека, сидящего перед ним.

По залу прокатился изумленный гул.

– Что вы себе позволяете? – крикнула ИннаЯцунская. – Что за глупые шутки?

Дронго стоял прямо перед ее мужем, протянув руку в егонаправлении.

– Вы можете объяснить нам, что здесь происходит? –вмешался посол Набатов. – Я пока ничего не понимаю.

Иосиф Яцунский молчал, глядя на стоявшего перед нимэксперта. Молчание длилось несколько секунд. И Дронго увидел, каквице-президент компании отвел глаза.

– А теперь начнем с самого начала, – сказалДронго, отходя в середину зала. – Когда я приехал сюда, у стойки портьепередо мной регистрировались супруги Яцунские. И я услышал, как портьеизвинялся, что нет свободных сьютов. Для человека, который много раз бывал вэтом отеле, Яцунский проявил досадную оплошность, не заказав для себя сьюта иполучив обычный двухместный номер.

Тогда еще я подумал, что вице-президент проявил обычнуюзабывчивость. Тем более что его супруга громко выговаривала ему за подобноеупущение, обвиняя во всем его нового секретаря – некую Злату. Я не поленилсяпозвонить ей. Той самой Злате. И оказалось, что сьют был заказан еще в серединеноября, и заказ не был отменен. Оставалось узнать, кто поселился в этом сьюте.Оказывается, в нем жили супруги Галимовы.

– Все правильно, – сказал Набатов, обращаясь кДронго, – он решил отдать свой номер президенту компании. Не вижу в этомничего необычного.

– В ноябре еще никто не знал, что они будут встречатьНовый год в Вене, – сообщил Дронго, – это была первая инепростительная ошибка господина Яцунского. Но иначе поступить он просто немог, ведь на Новый год не осталось бы ни одного сьюта, и тогда Галимовы простоне приехали бы сюда. Вспомните, господин Фаркаш, что вам сообщили о встречеНового года здесь, в Вене, перед Рождеством. И фройляйн Вурцель узнала об этомтоже перед Рождеством. И даже Айша, супруга Галимова, не знала об этом вноябре. И наш уважаемый посол, господин Набатов, и его супруга Рахиля об этомтоже не знали. Тогда получается, что о поездке в Вену первым узнал сам господинЯцунский. А сьют был заказан еще в ноябре и потом перебронирован на Галимовых.

– И это все ваши доказательства? – спросил посол.

– Я только начал, – заметил Дронго. – Итак,мы узнали о том, что именно господин Яцунский планировал эту поездку и,очевидно, предложил ее своему шефу. Уважаемая госпожа Яцунская, секретарьвашего мужа не приехала сюда не потому, что вы такая ревнивая, а потому, чтоваш муж понимал, как опасно брать ее с собой, ведь она могла неожиданно«вспомнить», что сьют был заказан еще в ноябре. И вы напрасно так ревновалисвоего мужа к этой Злате. Она никогда не была его любовницей. Я полагаю, чтовашего супруга интересует в жизни только одна страсть. И эта страсть – деньги.

– Не смейте так говорить, – крикнула Инна, –вы его совсем не знаете! Почему ты молчишь? – обратилась она кмужу. – Ты должен что-то сказать в свою защиту!

Яцунский молчал, чуть наклонив голову, что делало его ещебольше похожим на большую птицу. Дронго видел, как нервничает Джил. Они вместес Амалией буквально сдавливали руки друг другу, даже не замечая боли, и слушалиДронго. Он улыбнулся жене и продолжал:

– Именно Иосиф Александрович часто бывал в этом отеле,его имя даже внесено в список постоянных клиентов. Конечно, он мог знать, гденаходится туалет, в котором произошло убийство. И, возможно, даже сказал обэтом Галимову, чтобы тот мог спуститься туда.