– Почему я? – вскинулся Серго.

– Потому что ты у нас главный клиентщик, – объяснил я. – Если торжественно понесу я сам, то это будет слишком подозрительно для продукта, который мы якобы давно тестируем… Когда президент спросит, почему так много подписывать, то ссылайся на что хочешь, хоть на стандарты Евросоюза, но дай понять, что наши структурированные продукты – тот ещё геморрой… Понял?

– Погоди, – опешил Серго. – Я думал, мы должны показать, что у нас, наоборот, всё самое лучшее и передовое…

– А оно тебе надо? – поинтересовался я. – Ты реально собрался вот так, извиняюсь, через задницу «упаковывать» в структурированные продукты и продавать клиентам какие-то иностранные товарные индексы? Вот спроси Валентина, у него есть время анализировать… м-м-м… американский рынок соевых бобов или динамику цен на южноафриканский уран?

Все посмотрели на Валентина. Секунду на его лице отражалась борьба между профессиональной гордостью и менеджерским здравомыслием, но второе быстро победило.

– Некому и некогда, – сказал он. – Российский рынок и то еле успеваем охватывать…

– Вот именно. – Я утомлённо откинулся на спинку кресла. – У некоторых, понимаешь ли, инновации свербят, а нам работать некогда…

…Как рассказал Серго, президент героически подписался в документах (каждый в трёх экземплярах) пятьдесят четыре раза. Ничего по этому поводу даже не сказал, но раздражённое выражение его лица было красноречиво, а чёткость последних сорока автографов оказалась весьма сомнительной. На тестируемый продукт президент пожертвовал один миллион рублей. Эти деньги просто лежали на счёте ДУ в течение шести месяцев – таков был придуманный нами горизонт инвестирования в этот продукт, причем вполне гуманный по сравнению с многолетними долговыми обязательствами немецких банков. В итоге президент получил обратно девятьсот восемьдесят тысяч рублей (вложенная сумма минус два процента нашей комиссии). Столь невыразительный результат объяснялся тем, что Валентин придумал такой базовый актив, который, по его словам, просто не имел шансов вырасти в цене в ближайшие полгода. Увы!

– Не понимаю, почему эти структурированные продукты так популярны у европейцев, – проворчал президент, изучив отчёт об итогах своих инвестиций в наш структурированный продукт.

– Странные люди, – согласился я. – Нет, чтобы через нас в российские акции вкладывать… – Я спохватился и прикусил язык.

Но было поздно.

– Кстати! – просиял президент. – Андрей Викторович, я как раз в Амстердам собираюсь в командировку! Вы поедете со мной! Пора и нам продвигать наши инвестиционные продукты среди европейцев…

Я не был ни участником, ни даже, строго говоря, свидетелем этих примечательных событий, которые лишь эпизодически попадали в поле моего зрения или слуха. Но вообще эта история примечательна тем, что может дать некоторое представление о трепетном и азартном отношении президента нашего банка к спорту вообще и к большому теннису в частности.

Изначально президент проникся спортивным вопросом на одном из совещаний по теме пиара и рекламы. Глава центра по связям с общественностью неосторожно (хотя, может быть, наоборот – весьма дальновидно) упомянул об организации группой влиятельных энтузиастов межбанковской теннисной лиги, причём по всем правилам – с турнирной сеткой, отборочными матчами и последующим розыгрышем этакого корпоративного аналога Кубка Дэвиса. К участию в лиге приглашались команды любителей тенниса из числа сотрудников банков и финансовых компаний.

Неосторожность (либо дальновидность) нашего главного пиарщика была обусловлена тем, что наш президент всерьёз увлекался теннисом. Это не было секретом. Периодически те или иные топ-менеджеры нашего банка подвергались повинности «товарищеских» матчей с любимым руководителем, в которых проявлялась степень беззаветной лояльности соперника президента по матчу. Мне в своё время удалось уклониться от последующих упражнений с ракеткой и мячом за счёт демонстрации полной своей беспомощности как теннисиста. Я был столь старателен в своём неумении играть в теннис, что президент, измученный моими «аутами» и попаданиями в сетку, более не звал меня предаться совместным спортивным радостям. Иные коллеги, однако, пользовались «президентскими» теннисными матчами как удачным способом неформально решить какие-то служебные вопросы. Этакий специфический аналог гольфа или сауны…

Пересечение в одной теме корпоративного интереса (честь родного банка) и личного увлечения (любимый вид спорта) явилось поистине гремучей смесью для взрыва высочайшего энтузиазма. Кадровикам было поручено немедленно приступить к отбору теннисных мастеров из коллектива банка. Пиарщики же должны были обеспечить необходимую идеологическую поддержку этому крестовому походу за спортивно-корпоративной славой. Да, у президента горели глаза. Судя по всему, он уже видел себя капитаном команды-победительницы, и лавры Шамиля Тарпищева теперь не давали ему покоя.

По окончании совещания я вздохнул с облегчением, порадовавшись своей теннисной несостоятельности, и благополучно забыл о новом прожекте президента.

Однако спустя пару месяцев мне о нём напомнили кадровики. Мне позвонил Сан Саныч, начальник отдела по работе с персоналом, и вкрадчиво поинтересовался, посмотрел ли я проекты кадровых приказов, которые он мне направил для визирования. Я покаялся, что нет, ещё не смотрел.

– Президент просил посмотреть как можно оперативнее, – многозначительно прокомментировал Сан Саныч.

– Хорошо, до вечера гляну, – несколько рассеянно пообещал я, занятый какой-то другой – гораздо более насущной – проблемой.

– Может быть, прямо сейчас, при мне? – произнёс Сан Саныч каким-то удивительным тоном – просящим и угрожающим одновременно. – Минутное дело, Андрей Викторович!

Я вздохнул, поставил телефон на громкую связь, откопал в одной из стопок на своём столе папочку от кадровиков и посмотрел её содержимое.

– Не понял, – резюмировал я.

– Надо только завизировать, – торопливо пояснил Сан Саныч.

– Вижу, – отозвался я. – Я не понял самой сути. Предлагаются две новые вакансии в моём департаменте? Должность… э-э… консультанта директора департамента и должность… м-м-м… помощника начальника аналитического отдела. Что-то не припомню, чтобы я о чём-то таком просил!

– Это, так сказать, технические назначения… – Сан Саныч откашлялся. – Там прилагаются резюме двух кандидатов на замещение этих вакансий… Вы сразу поймёте.

Я посмотрел резюме.

– Не понял, – снова признался я. – У них какая-то своеобразная квалификация… Какое отношение они имеют к финансовым рынкам?

– Никакого! – горячо согласился Сан Саныч. – Но посмотрите на их достижения!

– Да какие тут… – Я осёкся. – Ага.

– Теперь понятно? – тихо поинтересовался Сан Саныч ещё одним своим удивительным тоном – доверительным и угрожающим одновременно. – Президент очень просил…