— Хорошо. У тебя все?

— Нет. Кроме всего прочего, имел разговор по связи с самим Куланом.

Генерал Тарасов был удивлен:

— В смысле?

— В прямом, Бригадир. Кулаев вызвал Затанова в финале акции. Ответил я. Поговорили.

Генерал, подумав, проговорил:

— Вот, значит, как? Ну, что ж! Лучше бы, конечно, с Куланом не общаться, но… что сделано, то сделано. А может, этот сеанс связи и к лучшему. Посмотрим. Давай, Андрей, возвращайся на базу. Затанову в автобате оказать профессиональную помощь. От 15.00 до 16.00 за ним прибудет специальный борт. Тебе отход на место дислокации завтра в шесть утра. Вопросы?

— Нет вопросов.

— Передай подчиненным мою благодарность за успешное выполнение очередной акции. Ну и сам прими поздравления. Молодец. Сработал отменно. До связи, Утес.

— До связи, Бригадир.

В то же время, когда подполковник Кудреев докладывал результаты операции генералу Тарасову, по специальной связи разговаривал и Кулан.

Он вызвал на сеанс некоего Ефима. Когда тот ответил, Кулаев без предисловий приказал:

— Я не знаю, Ефим, как ты сделаешь это, но мне в ближайшее время нужна достоверная информация об отряде специального назначения, действовавшего в Ущелье Грез и у селения Гелой. Много данных я не требую. Достаточно будет указания места его дислокации, временной или постоянной. Места, откуда спецы выходят на задания. Цена информации — сто тысяч долларов. Отсутствие ее — смертный тебе приговор.

— Но…

— Я все сказал. Жду трое суток. Конец связи.

Кулан, отключившись, бросил рацию на топчан, подошел к окну. Закурил, задумавшись. После разговора с неизвестным командиром русских профи у него в голове родился изуверский план. План отмщения неверным за все те удары, которые они столь успешно нанесли по нему.

Но выполнить этот план невозможно без получения разведывательных данных от Ефима, одного из старших офицеров штаба объединенной группировки федеральных войск, который был зарезервирован после провала главного осведомителя Кулана в стане вражеского штаба. Настало время отработать деньги и Ефиму! Он должен выполнить задание, ибо прекрасно понимал, чем грозит ему неисполнение приказа Хозяина.

Кулан взглянул на низко проплывающие над ущельем рваные облака, отошел от окна. Прилег на кошму, взяв в руки пиалу с чаем. Ему следовало подумать о многом, перед тем как приступить к подготовке акта возмездия, который заставит вздрогнуть многих в этой проклятой России. Помоги, Аллах, сделать задуманное! Он утопит отряд спецназа в крови его профи! Помоги, всевышний!

В 7.50 следующего дня вертолет, ведомый экипажем майора Лебедева, завис над плацем отдельного ремонтно-восстановительного батальона и медленно опустился, плавно коснувшись асфальта. Кудреев, как и положено командиру, первым вышел из чрева «вертушки». Его, как и ранее, с попыткой доклада встретил начальник штаба:

— Товарищ подполковник, за время вашего отсутствия…

— Да ладно тебе, Витя. Вкратце, как дела?

— Здесь все нормально, у вас как?

— Пойдет. Задачу выполнили, потерь нет.

— А чего задержались?

— Так сложилась обстановка, потом подробнее расскажу.

Командир отряда прошел к выстроенному личному составу первой и второй диверсионных групп:

— Здравствуйте, орлы!

— Здравия желаем, товарищ подполковник!

— Для встречи сослуживцев, разойдись!

Бойцы отряда, не задействованные в операции у Гелоя, ринулись к вертолету, встречать боевых друзей, точно так же как те в свое время встречали вернувшихся из-под Бады профи первой и второй групп.

Пришел подполковник Воронцов.

Раскинул руки:

— Андрюха! Вернулся? Ну, здорово, что ли, гроза духов?

— Здорово, Дима!

Офицеры обнялись.

Воронцов, посмотрев на радостную толпу у вертолета, определил:

— Как понял по настроению твоих ребят, выход в Чечню был успешен?

— Да, Дима. Все прошло нормально. Главное, без потерь.

Кудреев передал свое оружие начальнику штаба, попросил:

— Виктор Сергеевич, не в службу, а в дружбу, передай «стволы» по команде, пусть сдадут в ружкомнату, а я в штаб! Нужно Бригадиру доложиться!

Щукин улыбнулся:

— Конечно, Андрей Павлович, к тому же в штабе тебя действительно ждут с нетерпением.

Офицеры направились к управлению отдельного батальона.

На входе в штаб Кудреев вдруг почувствовал волнение. Вот справа по коридору металлическая дверь секретной части отряда, а за ней… Оля!

И она ждет его, уже наверняка оповещенная о прибытия групп с боевого выхода. Он сейчас увидит ее.

Воронцов обошел командира отряда спецназа, улыбаясь, направившись в служебное помещение.

Кудреев открыл дверь секретки.

Ольга стояла возле стойки, разделяющей комнату.

— Андрей! — скорее выдохнула, чем произнесла женщина.

Она прильнула к подполковнику, спрятала на груди свое лицо и… заплакала.

Кудреев, гладя ее волосы, произнес:

— Ну, вот тебе раз! Я вернулся, живым и невредимым, а ты в слезы.

— Я так боялась! Боялась и беспокоилась! Ты не представляешь! Первую после отлета ночь спать не могла. Тревожное предчувствие буквально разрывало сердце. Димка пытался успокоить, но ничего у него не вышло. Утром немного отлегло, но тревога все же продолжала терзать душу. Прошло два дня, а никто не знает, что у вас в Чечне. Потом нас всех вдруг перевели на повышенный режим боевой готовности. Что было думать? Только то, что группам, действующим на выходе, в любую минуту может потребоваться помощь. Даже вертолет на плацу дежурил. Все были в напряжении, и никто ничего конкретного не говорил. Как страшна, Андрей, неизвестность!.. И только вчера вечером зашел начальник штаба, сообщил, что вы утром возвращаетесь. Лишь тогда все и отпустило.

— Вот и славно! Давай-ка, Оль, вернемся к службе. Мне нужно доложить в Центр о прибытии на базу.

— Да, да, конечно! Минуту, я подготовлю аппаратуру.

Ольга прошла за стойку, села на свое рабочее место, вскоре доложила:

— Я готова, диктуй.

«Совершенно секретно!

Утес — Бригадиру.

В 8.00 сегодня две диверсионные группы подчиненного мне отряда, успешно выполнив поставленную задачу по Гелою, вернулись к месту временной дислокации. Жду дальнейших указаний.

Утес».