плечами. — Ты можешь стать Темным и обрести огромную власть, либо стать Светлым и обрести смерть!

Интонации незеакомца бросают меня в холодный пот. Могущественный собеседник стоит напротив, и от напряжения, витающего в воздухе, становится не по себе. Я пытаюсь придумать выход, хотя четко осознаю, что его нет. Шувалов уже считает меня своим, а Шеф и Темный ждут моего решения. Я чувствую, как в мысли закрадываются отчаяние и безысходность.

— Как я смогу дать вам знак, когда приму решение? — спрашиваю я, буквально выдавливая из себя каждое слово — желание закончить разговор становится нестерпимым и неуправляемым.

— Я найду тебя сам, — старик удовлетворено кивает и протягивает вперед раскрытую ладонь.

Какое-то время он ожидает ответного жеста, но я продолжаю держать дистанцию.

— Пожмем друг другу руки при следующей встрече! — с усмешкой говорит Темный, разворачивается и уходит в черную глубину тоннеля, стремительно шагая по крышам машин.

Все происходящее настолько похоже на сон, что я крепко зажмуриваю веки и до крови вонзаю ногти в ладони. Открываю глаза и снова вижу силуэт удаляющегося незнакомца.

Я не хочу быть пешкой в чужой игре, но какой у меня выбор⁈ Я чувствую, что Темный говорит правду, даже если является воплощением абсолютного зла. Он подает ее как единственную истину, но даже в свои восемнадцать я знаю, что истина может иметь множество трактовок — все зависит от точки отсчета.

Мне предстоит нелегкий выбор, и нет возможности сбежать или сопротивляться, потому что сражаться придется с самим собой.

Второе правило «Кодекса Агента» гласит: оставайся независимым.

Я делаю глубокий вдох и с облегчением ощущаю, как темно-серый текучий Покров, окутывающий тело, исчезает. Накатывает чудовищная слабость, мир вокруг приходит в движение, а на покатых бетонных сводах появляются фиолетовые отблески — в тоннель входит Великий Князь Игорь Всеволодович Шувалов.

Глава 20 —

Прием в Императорскую Академию

В полумраке тоннеля фигура Великого Князя, облаченного в текучую фиолетовую броню, выглядит чуждо и нереалистично. Расстояние в несколько десятков метров от въезда он преодолел в пару прыжков и теперь с недовольством оглядывает остатки лимузина с кровавыми ошметками внутри.

— Мой в таком же состоянии, — отвечаю на невысказанный вопрос и отшатываюсь от яростного пылающего взгляда.

— Кто⁈ — ревет Шувалов. — Кто это был⁈

— Темные, — спокойно отвечаю я после секундного колебания, и реальность врывается в мой мозг.

Течение времени восстанавливается, и движение в тоннеле возобновляется. На меня наваливается какофония звуков: рев двигателей, непрерывные сигналы множества столкнувшихся машин и крики орущих от ужаса людей.

Шувалов задумчиво смотрит на труп Темного с проломленным черепом, лежащий в растекающейся луже крови. Покров исчез, и теперь видно, что под ним скрывался парень примерно моих лет, одетый в футболку и джинсы. Глава Рода переводит взгляд с мертвого лица на мое, и в фиолетовых радужках зарождается яркое свечение.

— Как ты выкрутился? — спрашивает он, цедя сквозь зубы каждое слово. — Почему они оставили тебя в живых?

Я лихорадочно размышляю, стоит ли передавать Шувалову содержание моего диалога с Темным. Логика взывает к искренности, а интуиция требует молчать. Напряжение постепенно отступает, и я осознаю, что свидетелей, которые слышали наш разговор, нет.

— Меня спасла охрана, — я киваю в сторону искореженного лимузина. — В моей машине примерно такая же картина.

Игорь Всеволодович пристально смотрит мне в глаза, а затем его взгляд опускается на мою правую руку, и я понимаю, что все еще держу искореженный от удара мотоциклетный глушитель. Разжимаю пальцы, и он падает на асфальт с гулким звоном.

— Летим! — коротко приказывает Шувалов, бросает красноречивый взгляд на глушитель, ухмыляется, и резко развернувшись на каблуках, широкими шагами идет к выходу.

Большой армейский вертолет с императорским гербом на хвосте ждет у въезда в тоннель на аварийной посадочной площадке, не заглушив двигатель. По откинутому трапу навстречу нам спускаются имперские дознаватели. Старший учтиво кивает Шувалову, а меня удостаивает лишь холодного, оценивающего взгляда.

Мы с Князем усаживаемся в тесный салон друг напротив друга, пристегиваемся, четверо бойцов в активной боевой броне располагаются у дверей, и вертолет взлетает. Вести разговоры в кабине практически невозможно — грохот винтов перекрывает все остальные звуки. Один из бойцов протягивает нам наушники, но Шувалов отрицательно качает головой.

Его глаза вспыхивают, и мы с ним оказываемся в мерцающей фиолетовой сфере, которая напоминает гигантский мыльный пузырь. Тишина обрушивается на уши подобно громкому хлопку, и я вздрагиваю от неожиданности. Бойцы с опаской отодвигаются от светящегося поля к бортам и отворачиваются к окнам.

— Ты убил его простым ударом трубы? — недоуменно спрашивает Шувалов.

— Их! — поправляю я старика и с удивлением отмечаю, что мои пальцы ощутимо дрожат.

В Приюте нас психологически готовили к тому, что придется убивать людей, но одно дело — теория, и совсем другое — практика.

— Снова проявляется Дар, — задумчиво произносит Шувалов, пристально глядя мне в глаза. — Если бы не он, ты был бы мертв! И отбрось переживания по поводу убитых тобой — здесь как на войне: или ты, или тебя!

Я молча киваю, прижимаю ладонь к груди и только сейчас осознаю, что Осколок снова нагрелся. Старик прав насчет Дара. Вопрос лишь в том, каков его цвет.

— А популярность твоя растет: к приютским присоединились более опытные киллеры! — Шувалов подмигивает.

— Мы возвращаемся домой? — спрашиваю я.

— Церемонию поступления в Императорскую Академию пропускать нельзя! — назидательно произносит Глава Рода. — Пусть хоть камни с неба падают, а Шуваловы должны появиться на мероприятии, где будет присутствовать сам Император!

— Может, стоит вернуться в Высотку? — спрашиваю я и вижу, как дергается щека Главы Рода.

— И сколько ты собираешься отсиживаться под защитой Родового Кристалла? — цедит сквозь зубы он. — Год, два или десять?

— На такой срок не планирую: того и гляди сдохну не сегодня, так завтра! — я пожимаю плечами. — Я даже не знаю, от кого нужно прятаться!

— Не прятаться, а противостоять! — голосе Шувалова отдает сталью. — Мы Великий Род, и будем сражаться! Мы должны продемонстрировать врагам, что их не боимся! И не важно кто они: приютские оборванцы или могущественные одаренные!

Я снова киваю, отворачиваюсь и разглядываю Москву сквозь светло-фиолетовую пленку защитного поля, стараясь не смотреть на старика. Его глаза мечут гром и молнии, лоб прорезала глубокая вертикальная складка,