отправилась к брату за кулисы. Я сказала ему, что оказалась в очень сложном положении и что хотела бы побеседовать с ним наедине. Он велел мне прийти в его комнату, по пути выдавая себя за него. Вы же знаете, что он был одет в костюм актрисы? — Она вопросительно взглянула на судью.

— Да, мне об этом известно, — подтвердил судья Ди. — А что произошло после того, как ты, направляясь к брату, встретилась в коридоре с нами?

— Свернув за угол, я столкнулась с госпожой Бао. Она была страшно разгневана, начала меня распекать и силком затащила в нашу комнату. Там она принесла мне извинения. Она заявила, что несет за меня ответственность и не может допустить, чтобы я общалась с актрисой, пользующейся сомнительной репутацией. Я рассердилась на нее за грубое обращение со мной, и это придало мне мужества. Я объявила, что совсем не уверена в том, что хочу стать монахиней. Потом добавила, что намереваюсь пообщаться с госпожой Оуян, с которой якобы я была хорошо знакома еще по столице.

Госпожа Бао довольно спокойно приняла мои слова. Она сказала, что, разумеется, я вольна принимать любое решение, но что в монастыре уже начались приготовления к моему посвящению и поэтому ей немедленно нужно уведомить о моем решении настоятеля. Когда она снова вернулась, то сообщила мне, что настоятель хочет меня видеть.

Обратив взор к Цзун Ли, девушка продолжала:

— Госпожа Бао повела меня к храму. Мы поднялись по лестнице справа. После нескольких подъемов и спусков мы наконец оказались в маленькой прихожей. Госпожа Бао велела мне переодеться в монашеское платье, поскольку в таком облачении пристойно являться на прием к настоятелю. Вдруг я поняла, что они пытаются насильно заставить меня стать монахиней. Я отказалась переодеваться.

И тогда госпожа Бао пришла в ярость. Я ее такой никогда не видела: она обзывала меня ужасными словами. Потом сорвала с меня одежды. Я была настолько ошарашена произошедшей с ней невероятной переменой, что даже не сопротивлялась. Она втолкнула меня голую в соседнюю комнату.

Девушка бросила на судью жалобный взгляд. Он поспешно предложил ей еще чашку чая.

Тихим голосом она продолжала:

— Я увидела большую, роскошно обставленную спальную комнату. У задней стены стояло ложе; занавеси из желтой парчи были наполовину задернуты. Оттуда донесся приглушенный голос: «Ступай сюда, моя невеста! Я произведу твое посвящение надлежащим образом!» Я тотчас поняла, что попала в ловушку, расставленную злыми людьми, и что нужно попробовать спастись бегством. Я обернулась к двери, но эта женщина схватила меня и быстро закрутила мне руки за спину. Потом за волосы потащила меня к кровати. Я лягнула ее и что было мочи закричала, призывая на помощь. «Отпусти ее! — раздался голос. — Я хочу получше ее рассмотреть!» Госпожа Бао заставила меня опуститься на колени перед кроватью и отступила назад. Я услышала, как ложе заскрипело. Звук этот показался мне настолько ужасным, что я разрыдалась. «Вот так-то будет лучше! — сказала госпожа Бао. — Будь послушной девочкой и делай то, что он тебе прикажет!» Я крикнула ей, что прежде им придется меня убить. «Нужно мне принести хлыст?» — спросила эта гнусная баба. Но голос произнес: «Нет, не нужно портить такую красивую кожу. Девчонке нужно дать некоторое время на размышление. Пусть она вздремнет!» Тогда госпожа Бао приблизилась ко мне и неожиданно со всей силой нанесла резкий удар в висок. Я потеряла сознание.

Цзун Ли хотел что-то сказать, но судья Ди остановил его движением руки.

Немного помолчав, Белая Роза продолжила:

— Я пришла в себя от мучительной боли в спине. Я полулежала, полувисела на чем-то твердом. Мне было ничего не видно, поскольку волосы свисали на лицо. Я попыталась раскрыть рот, но он был заткнут кляпом. Руки и ноги были охвачены зажимами, которые при малейшем движении больно врезались в тело. Спина у меня болела, а кожа по всему телу была сильно стянута. Мне показалось, что я покрыта какой-то коркой.

Я чувствовала себя ужасно, но увидела сквозь свисавшие на глаза волосы уставившееся на меня страшное плотоядное лицо и сразу позабыла о боли. Я решила, что умерла и пребываю в ином мире. От охватившего меня ужаса я снова лишилась чувств. Снова я пришла в себя от невыносимой боли в руках и ногах. Сильно выдыхая, я сумела немного раздвинуть пряди волос и тогда поняла, что демон, прижимавший копье к моей груди, на самом деле — деревянная статуя. Мне стало ясно, что меня положили на место одной из статуй в Галерее Ужасов, а тело покрыли слоем гипса. Поняв, что я еще жива, я облегченно вздохнула, но вскоре меня снова охватил ужас. Мне показалось, что за моей спиной стоит кто-то со свечой. Какую новую пытку они замыслили для меня, совершенно беспомощной? Потом свет погас. Все погрузилось в кромешную тьму. Я услышала звук мягких удалявшихся шагов. Я отчаянно пыталась освободиться от кляпа, лучше что угодно, чем лежать одной в темноте. Но тишину нарушал только шорох снующих вокруг крыс…

Она закрыла глаза и передернулась от отвращения. Цзун Ли заплакал. Его слезы капали ей на руку.

Через какое-то время она подняла глаза и устало продолжала, обращаясь к судье:

— Не знаю, сколько времени я там провела. Я почти обезумела от боли и страха, а сырой холод пронизывал меня до костей. Наконец я заметила свет и услышала голоса. Я узнала ваш голос, господин, и отчаянно старалась привлечь к себе внимание. Я пыталась пошевелить пальцами, но они совершенно онемели. Я слышала, как вы отметили, что я непристойно обнажена. Надеюсь, на мне по крайней мере была набедренная повязка? — Девушка очень беспокоилась, не видел ли ее кто-нибудь полностью обнаженной.

Она встревоженно посмотрела на судью.

— Конечно же! — поспешил заверить ее судья. — Но на других статуях их не было. Отсюда и мое замечание.

— Я так и думала! — облегченно вздохнула девушка. Но я не была в этом до конца уверена из-за покрывавшего меня гипса. Ну а потом… потом вы удалились. Я понимала, что единственная моя надежда — это попытаться как-то привлечь ваше внимание, если вы вернетесь. Я мучительно старалась что-нибудь придумать. Вдруг меня осенило, что если бы мне удалось немного пошевелиться, чтобы упиравшийся мне в грудь кончик копья вонзился в тело, то на белом гипсе отчетливо проступила бы кровь и это бросилось бы в глаза. Невероятным усилием мне удалось чуточку сдвинуться. Боль от копья, вонзившегося в тело, была незначительной по сравнению с чудовищной болью в спине и руках.