пробормотал он. — Наверное, этот идиот занялся черной магией, в которой для некоторых ритуалов требуются женщины. О Святейшее Небо! Я тоже несу за это ответственность, Ди! Мне не следовало торчать безвылазно в своей библиотеке. Нужно было внимательно наблюдать за всем, что здесь творится. И Нефритовое Зерцало по-своему тоже в этом виновен. Почему он сразу не сообщил мне о своих подозрениях? Мне даже и в голову не могло прийти…

Он не закончил фразы. Судья Ди продолжал:

— Мне кажется, что Истинная Мудрость вместе с негодяем, именующим себя Мо Мо-дэ, причастен к смертям трех девушек, умерших здесь в прошлом году. Должно быть, их, как и тех, кто прибывал сюда до кончины старого настоятеля, принудили принять участие в омерзительных тайных ритуалах. И сейчас под видом члена труппы Куаня Мо Мо-дэ снова прибыл в этот монастырь. Вероятно, что настоятель боялся Мо. И когда Цзун Ли публично намекнул на все это, равно как и на то, что старого настоятеля умертвили при помощи яда, Истинная Мудрость пришел в отчаяние. Когда по завершении трапезы он увидел, что Цзун Ли беседует со мной, и сразу после этого узнал о моем намерении посетить склеп, он решил, что я задумал начать расследование. Он запаниковал и решил меня убить. Он нанес мне сзади удар по голове, но прежде чем потерять сознание, я ощутил специфический запах благовоний, которые он воскуривает у себя в спальне. Обычно этот запах не ощущается, когда находишься в помещении, где их воскуривают, но на меня пахнуло из складок его рукава, когда он поднял руку, чтоб нанести удар. Позднее он шпионил за мной, подслушивал мои разговоры с помощником, и я снова почувствовал этот запах, когда он скрылся бегством. Очевидно, он совершенно потерял голову от страха.

Сунь Мин утвердительно кивал.

По прошествии некоторого времени он спросил:

— Но почему же он настаивал на том, чтобы давать показания в моем присутствии? Если настоятель рассчитывал, что я буду его защищать или возьму часть преступлений на себя, то, значит, он был еще большим идиотом, чем я полагал!

— Прежде чем ответить на ваш вопрос, господин, я хотел бы спросить, знал ли Истинная Мудрость о том, что балюстрада сломана? — поинтересовался судья Ди.

— Конечно же, знал! — ответил Сунь. — Я сам потребовал от него заняться ремонтом. Нужно воздать ему должное: он был достаточно исполнителен!

— В таком случае, — мрачно заметил судья Ди, — он совершил самоубийство.

— Чепуха! Я сам видел, как он пытался опереться о парапет.

— Он надул и вас, и меня, — сказал судья. — Учтите, он не мог предполагать, что встретит вас внизу, у лестницы. Он считал, что вы находитесь в своей библиотеке. Он и не рассчитывал встретить вас здесь, господин, а уж тем более — давать показания. Ему просто нужно было подняться сюда, ибо он знал, что участь его предрешена, а это было лучшее место, где он мог покончить с собой, прежде чем я бы его арестовал. Он попытался представить это как несчастный случай, чтобы спасти свою репутацию, а также в интересах своей семьи. Ведь теперь мы уже не сможем с полной уверенностью утверждать, какую именно роль он сыграл в происшедших здесь событиях. Правда, ваше неожиданное появление ни в коей мере не помешало ему осуществить свой замысел.

Вошли Дао Гань и Цзун Ли.

— Он свернул себе шею, Ваша светлость, — мрачно сообщил помощник. — Должно быть, скончался на месте. Я велел старосте перенести тело в притвор храма и оставить там до официального погребения. Я сказал старосте, что это был несчастный случай. — Обернувшись к Суню, он добавил: — Староста желает поговорить с вами, господин.

Судья Ди поднялся и сказал Суню:

— Давайте пока придерживаться версии о несчастном случае. Возможно, Ваше преподобие, вы будете настолько любезны, чтобы дать старосте указания принять необходимые меры. Я полагаю, что об этом нужно незамедлительно уведомить Верховного Настоятеля в столице.

— Сегодня же утром мы направим к нему гонца, — пообещал Сунь. — Нам нужно получить от Его святейшества рекомендации относительно наследника. А до получения ответа всеми делами здесь может заправлять староста.

— Надеюсь, что завтра утром вы окажете мне любезность и составите официальный отчет о происшедшем, господин, — сказал судья Ди. — Я оставляю здесь свиток с изображением кота. Это важная улика.

Сунь Мин кивнул в знак согласия. Он окинул судью оценивающим взором и заметил:

— Тебе не мешало бы несколько часов поспать, Ди! Ты чересчур бледен!

— Мне еще нужно арестовать Мо, господин, — удрученно ответил судья. — Я убежден, что не настоятель, а Мо — подлинный преступник. От показаний Мо зависит, сообщим ли мы о смерти настоятеля как о самоубийстве или как о несчастном случае. А сейчас, после кончины настоятеля, никто, кроме Мо, не сможет рассказать, что же на самом деле произошло с тремя девушками, так внезапно умершими.

— А на кого он похож? — спросил Сунь. — Ты говоришь, он актер? Я видел все представление, за исключением последней сцены, и помню всех актеров.

— Мо постоянно находился на сцене. Он исполнял роль Духа Смерти. Но лица его вы могли не видеть, господин, потому что он выступал в больших деревянных масках. Я видел его в последней сцене, когда он исполнял танец с мечом, но тогда у него на лице был грим. Я подозреваю, что сейчас он выдает себя за одного из монахов. Это высокий широкоплечий парень довольно мрачного вида.

— Как и большинство монахов, — пробормотал Сунь. — Как я полагаю, из-за неправильного питания. А как ты намереваешься его найти, Ди?

— Именно этим и предстоит сейчас заняться, господин! — с грустной улыбкой ответил судья. — Мне не удастся завершить это дело без полного признания Мо.

Отвесив низкий поклон, он удалился. Когда он вместе с Дао Ганем и Цзун Ли выходил из комнаты, появился староста, показавшийся более встревоженным, чем обычно.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Трое мужчин вошли в храмовый зал и обнаружили там казначея, который вполголоса разговаривал с небольшой группой монахов. Увидев судью Ди, он вышел вперед и молча проводил его в боковой зал.

Труп настоятеля, покрытый куском красной парчи с вышитыми золотом даосскими символами, покоился на возвышении. Судья приподнял край покрывала. Некоторое время он вглядывался в бесстрастное лицо покойника. Когда он снова опустил покрывало, казначей прошептал:

— Четыре монаха всю ночь будут читать здесь молитвы, Ваша светлость. Староста намеревается объявить о кончине настоятеля через несколько часов, во время заутренней службы.

Судья Ди выразил соболезнование, затем снова вернулся в главный зал, где его дожидались Дао Гань и Цзун