на него воздухом, вжимая в матрац и не давая подняться. Елагин дёргался, размахивал руками, но всё было тщетно: моя воздушная магия за последнее время тоже значительно усилилась.

— Успокойтесь, Юрий Всеславович, — произнёс я. — Пока что я не собираюсь вас убивать. Прекращайте брыкаться, и мы поговорим по-человечески.

Князь не ответил. Ему даже вдохнуть было тяжело, а его широкое жабье лицо покраснело от натуги.

— Ну так что, разговаривать будем? — спросил я ещё раз. — Обещаете не сопротивляться и кричать? Если да, просто кивните.

Князь с трудом кивнул, и я убрал давление. Он сел на кровать, жадно вдыхая воздух.

— Что вам надо? Как вы посмели залезть в мой дом? — возмущённо прошептал Елагин, отдышавшись.

— Вы несерьёзно отнеслись к моим словам сегодня днём. Мне это не понравилось, и я подумал, вы должны понять, что не стоит игнорировать мои предупреждения. Вы — вор, господин Елагин.

Вокруг меня стала растекаться испепеляющая дымка. Ковролин начал превращаться в серый песок, за ним — стулья, шкафы, комод.

— Что вы делаете? А ну прекратите, немедленно! — шипел Елагин, в ужасе озираясь вокруг.

— Никто не смеет красть моё! — повторил я негромко, но грозно под аккомпанемент треска ломающейся мебели, которая почти сразу обращалась в пыль. — Вы — вор!

Елагина объял страх. Он вёл себя уже не столь самоуверенно, как днём. Теперь-то он понял, с какой великой силой столкнулся.

Чёрная дымка вращалась потоками, сжимаясь вокруг него плотным кольцом. Князя покрыла ледяная оболочка, он протянул руку к тёмным вихрям и тут же отдёрнул её: лёд, защищающий его ладонь, рассыпался.

Стена между спальней и кабинетом тоже стала превращаться в пепел. В ней образовалась дыра.

— Прекратите! Хватит рушить мой дом! Что вам нужно? — прохрипел сдавленно Елагин.

— Я ещё днём сказал, что мне нужно. Вы прекрасно знаете. Верните моё! Я везде вас достану. Вам не спрятаться. Я уничтожу всё ваше имущество, вашу охрану, а потом и вас. Никто не смеет вставать у меня на пути.

— Ладно! Ладно, я верну Любецким их треклятую долю! — воскликнул Елагин. — Только прекратите, пожалуйста, крушить всё здесь! Это было наше с Любецкими дело. Я не думал, что появится третья сторона.

— Вот так бы сразу. Только вернёте не пятьдесят процентов, а семьдесят. Пятьдесят процентов — Любецким, двадцать — мне.

— Как, семьдесят? Но…

— Это будет плата за ваш проступок и за доставленные мне неудобства. И скажите спасибо, что я не забрал всё. Хотя, как вы видите, мне это не составило бы труда.

— Ладно, чёрт с вами! Семьдесят, — процедил князь.

— Договоритесь с Любецким насчёт сделки. Ждём вас на этой неделе в Первосибирске. И не советую меня обманывать. Это вам обойдётся дорого.

— Я отдам долю, я же сказал. Прекратите уже, наконец!

— Договорились. Вот так бы сразу.

Расползающаяся по комнате дымка исчезла, как и вращающиеся вокруг Елагина потоки. Я окинул взглядом интерьер и усмехнулся: от убранства спальни остались лишь изъеденные тьмой стены, в одной из них зияла дыра, ведущая в кабинет. Но это были мелочи по сравнению с тем, что мог бы потерять князь Елагин, если бы продолжил упрямиться.

— Отделались перепланировкой спальни, — сказал я. — Пустяки. Надеюсь, мне больше не понадобится проводить с вами разъяснительные беседы. Всего хорошего.

Я вышел из комнаты в коридор, обратился в дым и перенёсся в самый его конец, где дематериализовал стену с окном и спрыгнул в снег. Возможно, Елагин, опомнившись, натравит на мой след охрану. Мне это было ни к чему.

Проскочив несколькими перемещениями сад, я прошёл сквозь ограду и оказался на улице. Добрался до дороги. Захар на «Волге» с заведённым мотором ждал меня недалеко от особняка.

— Готово, — я залез на заднее сиденье. — На этот раз князь оказался более сговорчивым.

— Не удивляюсь, ваше сиятельство, — Захар вдавил педаль газа и вырулил на дорогу. — Много на этот раз народу полегло?

— Не, обошлось без жертв. Никто меня даже не заметил.

— Ловко вы.

— Это верно. Ну всё, с делами здесь закончили. Возвращаемся в Первосибирск. Надеюсь, к утру успеем.

— Должны доехать, ваше сиятельство.

— А я пока попытаюсь поспать.

Когда мы подъезжали у Первосибирску, на сером небе уже забрезжил рассвет. Звонок от Сатира вывел меня из дрёмы.

— Ваше сиятельство. Тут возле поместья охрана вашего отца, — сообщил он. — Требуют выдать Светлану. Что прикажете делать?

— Сколько их?

— Десять человек. Сколько владеющих и какой у них уровень, я не знаю.

— Так, секунду… — я потёр виски, приходя в себя после сна. Новость окатила меня холодным душем, хотя появления людей Михаила Озёрова я ожидал ещё вчера. — Что они делают?

— Стоят. Пока ничего не предпринимают. Только требуют. Говорят, что у них приказ.

— Тогда пусть стоят. Я почти подъехал. Сам с ними поговорю.

— Понял. Передам.

Михаил всё-таки отправил своих подчинённых забрать Свету, но сам не поехал. Это плохо. Я бы предпочёл пообщаться с ним с глазу на глаз. А с его охраной смысла разговаривать нет.

Подумал я ещё и о том, что наши с Михаилом разногласия могут закончиться кровопролитием. Мне снова придётся убивать, причём убивать родственников. И пусть для меня это по факту чужие люди, но формально мы со многими из них носим одну фамилию. И не то чтобы у меня были планы вернуться в Нижний Новгород в семью, но ведь кто знает, как ситуация в дальнейшем повернётся? Поэтому испепелять собственную родню не очень-то и хотелось. Но тогда что делать? Попытаться убедить? Запугать? Переманить на свою сторону? Всё это казалось весьма сомнительными шагами.

Моя «Волга» подъехала к воротам особняка. Перед ними стояли старый белый минивэн и не первой свежести внедорожник АЗИ. Оба напоминали машины из автопроката, коими, по-видимому, и являлись. Рядом толпился десяток человек в зимних куртках и штатских брюках или джинсах. По другую сторону решётчатых ворот собрались мои охранники в полувоенных шмотках и с оружием.

Я вылез и направился к незваным гостям. Все тут же устремили на меня взгляды. Вперёд вышел худощавый лысый господин в коротком чёрном пальто, фетровой шляпе и кожаных перчатках. От остальных я ощущал весьма посредственные вибрации силы, а вот этот заметно выделялся на их фоне, его ранг был никак не ниже старшего мастера.