Я мысленно взмолился, чтобы Белла хранила молчание. Я влип по самое не балуйся.

Но молитву прервал скрип открывшейся двери, и на пороге показалась Элла. Одна, без ведьмы. Она посмотрела на нас и поманила в гостиную.

— Ты пришла в самый подходящий момент! — радостно воскликнул я. — Элла, познакомься, это Изабелла Грейс. Белла, это соседка моего кузена, Элла Коллинз.

Невольница Эша распахнула глаза. Я сам в шоке, Элла, не поверишь… Она знала о Белле, а главное, понимала, что разговаривать с Эшем в нынешних обстоятельствах опасно для жизни.

— В кои-то веки твое присутствие пойдет на пользу! — бросил Эш своей невольнице. — Останься с Грейс, пока Бен подпишет кое-какие бумаги.

Под «бумагами» он имел в виду мой смертный приговор.

— Х-хорошо, — ответила Элла, даже не взглянув на меня.

Я пожал плечами и услышал, что ко мне направляется Эш. Внезапно его рука обхватила мою шею, и он спросил:

— Ты идешь? Нам ведь так много нужно обсудить, правда?

— Э-э-э… ну да. Да, конечно, — быстро согласился я, позволив увести себя кузену, который собирался похоронить меня в саду.

— Прощай, Бен, — тихо сказала Элла и улыбнулась.

Прощай, Элла. Пожелай мне быстрой смерти.

Я смотрела на Бена, который поднимался вместе с Эшем по лестнице. Эш стал еще красивее со школьных времен. Конечно, я предпочла бы увидеть его одетым, а не с голым рельефным торсом в одном полотенце, но я была рада, что заставлю Райли ревновать.

Мне уже не терпелось описать ей тело Скотта.

Я перевела взгляд на соседку Эша, которая упорно рассматривала гостиную, будто видела ее впервые, чтобы подольше не замечать моего взгляда. Казалось, ее смутило мое присутствие.

— Я Изабелла, — заново представилась я, — старая подруга Бена.

Элла посмотрела на меня своими голубыми глазами. У меня захватило дух. Ее лицо было безупречным. На Манхэттене ее бы точно заметили, и она бы стала топ-моделью, как Белла Хадид. У нее был прекрасный рост и идеальные черты лица.

— Элла… я подруга этих… подруга Бена.

Она нервно перебирала пальцами, ей было не по себе. Может, она стеснительная? Похоже, она не знала, как вести себя с незнакомцами… Как-то странно.

— Ты… хочешь что-нибудь выпить? — спросила она застенчиво.

Я кивнула и тепло улыбнулась, чтобы разрядить обстановку. Элла улыбнулась в ответ:

— Идем.

Мы зашли в большую кухню, и я разинула рот. Все окна в доме Эша были от пола до потолка. Потрясающе стильно.

— Хочешь газировки? Или… воды? — спросила она, открывая огромный холодильник. — Кажется, есть еще сок, если ты его любишь…

— Можно просто воды.

Элла взяла стакан, налила воду и осторожно протянула мне. Я села на высокий стул, она повернулась ко мне лицом, затем посмотрела на маленькую собачку, которая подбежала к ней. Взяв ее на руки, Элла широко улыбнулась:

— Привет, надеюсь, этот психо…

Ее прервал вопль, донесшийся сверху. Я выпучила глаза. Это… это Эш? Серьезно, это он так орет?

Я перевела взгляд на Эллу, которая виновато улыбнулась и досадливо покачала головой:

— Не обращай на него внимания. Через какое-то время это становится просто фоновым шумом.

Она немного оттаяла, и мне тоже полегчало. По натуре я общительная, но мне сложно завязывать беседу с застенчивыми людьми. Я чувствую себя назойливой, словно вынуждаю человека говорить со мной.

— Теперь я понимаю, почему Бен так нервничал, — рассмеялась я. — Значит, ты уже привыкла?

Элла отпустила щенка, который побежал на приглушенный голос, все еще раздававшийся наверху.

— Да, начинаю привыкать, — призналась она, улыбаясь.

— Когда я познакомилась с Эшем, он был спокойным. Мы тогда учились в старшей школе, — поведала я, отпив глоток воды.

Элла на миг расширила глаза и с любопытством спросила:

— Вы учились в одной школе?

Я усмехнулась:

— И даже в одном классе. Там же мы познакомились с Беном. Честно сказать, Эш держался довольно… отстраненно, если только одноклассники не лезли к нему. Тогда он дрался. Это часто случалось.

Казалось, она удивилась. Или нет?

— Помню, все девушки были у его ног. Бен называл школу «супермаркетом Эша», — хихикнула я. — Сейчас во всех школах одно и то же! У тебя в школе наверняка тоже был такой Эш!

Какое-то время она молча смотрела на меня. Улыбка исчезла так же быстро, как угас блеск в ее глазах…

Ох, блин.

Похоже, у нее плохие воспоминания о своей школе. Какая же ты дура, Белла.

Она тряхнула головой, чтобы их прогнать, и ответила как ни в чем не бывало:

— Да… Конечно! Так бывает во всех школах. Я… я скоро вернусь!

И Элла ушла наверх. Не знаю, что она пережила в прошлом, но с моей стороны было очень глупо напомнить ей об этом. Иногда все-таки надо молчать в тряпочку.

Минут десять я вел себя как послушный мальчик, на которого орут предки. Эш склонял меня по всем падежам, а я молчал, будто действительно провинился. Он курил не третью сигарету, нет… Сейчас он курил уже третий косяк, уставившись прямо на меня.

— Ты просто конченый придурок! — со злостью выплюнул он. — Я же ясно сказал — нет.

— Знаю, но…

— Без «но»! — воскликнул он. — Грейс… она как невольница! Невольницы вынужденно входят в наш мир. А Грейс — нет!

Взяв Эллу в качестве примера, Эш описал губительные последствия криминала и сказал, что Белла тоже может пострадать. Я нервно сглотнул, представив себе это.

— Что теперь? Я должен еще и ею заниматься? — сухо спросил он. — Не мог найти время получше, чтобы с ней мириться?

— Я сам займусь! — быстро заверил я. — Не напрягайся, чел, со мной она будет в безо…

— Да ты сам, ублюдок, не знаешь, в безопасности ты или нет! Никто не в безопасности!

Я замолчал. Когда он в таком состоянии, сделать ничего нельзя… Признаю, я малость облажался.

Эш громко вздохнул и закрыл голову руками. После нескольких минут тишины, давших отдохнуть моим ушам, он посмотрел на меня, сдвинув брови и сжав челюсти.

Я знал, что он хочет разорвать меня, но сдерживается.

— Как будто мне и так говнища не хватает! Ты мне еще и дочь Томаса подсунул, охренеть просто. Кстати, где он?

— Чел, его здесь уже неделю как нет! И она через две недели уедет!

Он молча уставился на меня. Затем сделал глоток из стакана.

— Сейчас ты меня выслушаешь и сделаешь, как я скажу, — начал он, устремив на меня свой фирменный тяжелый взгляд. — Пока ее родители отсутствуют, ты, долбоклюй, будешь