Мы проехали мимо дома Сажина. Ни в одном окне не горел свет.Оставив машину в переулке, мы прошли к калитке. Антон легко открыл ее, и мызашагали по дорожке к высокому крыльцу. Антон позвонил, я в это время мрачнооглядывалась, потом поинтересовалась на всякий случай:

— А собачки здесь нет?

— Василий терпеть не может собак.

"Так же, как и незваных гостей», — подумала я,потому что дверь нам открыть не пожелали. Антона это неожиданно обеспокоило.

— Черт, — выругался он, лично я не оченьпереживала из-за дядьки, который спокойно послал нас на смерть. — Сзадиеще одна дверь, попробуем там.

Дверь была, но оказалось заперта. Антон принялся возиться сотмычками, а я начала нервничать.

— А если здесь сигнализация? Приедут менты…

— Помолчи, — огрызнулся он, и в этот миг дверь слегким щелчком открылась. Антон первым вошел в длинный коридор. Мне ничего неоставалось, как следовать за ним. Должно быть, расположение комнат Антон зналнеплохо, потому что двигался довольно уверенно.

Мы миновали холл, оказались в еще одном коридоре и замерлиперед наполовину застекленной дверью. Антон вежливо постучал и, не дождавшисьответа, толкнул дверь. На широченной кровати, занимавшей четвертую частькомнаты, лежал мужчина в черной пижаме. Антон включил свет, и я увиделабледное, рыхлое лицо хозяина с толстым носом и пухлыми губами. Лицо большенапоминало маску, и в первую минуту я испуганно подумала, что передо мнойочередной труп. Видно, та же мысль пришла в голову и Антону. Он торопливошагнул к лежавшему, протянул руку, после чего с облегчением вздохнул. Я подошлаближе и убедилась в том, что мужчина спокойно спит и умирать не торопится.Кстати, Антон зря обиделся на то, что я называла его приятеля стариканом,может, ему только пятьдесят два года, но выглядит он на все шестьдесят пять.Тут я вспомнила о том, какая его постигла беда, и устыдилась.

Мы находились в комнате уже несколько минут, а хозяин и недумал просыпаться. Антона это, видимо, обеспокоило, и он принялся тормошитьего. Мужчина открыл глаза и очумело уставился на нас. Было ясно, что спросоньяон совершенно не понимает, что происходит. Только минут через десять онокончательно пришел в себя. Милиция к этому моменту не появилась, и я понемногууспокоилась, выходит, сигнализации я опасалась зря.

— Что случилось? — спросил Сажин, с недоумениемглядя на моего спутника.

— Мне позвонили по телефону от вашего имени.

— Я никому не давал твой номер, — нахмурилсяВасилий Андреевич. — Почему ты не перезвонил?

— Я звонил.

— Я принял лекарство. Бессонница замучила… В доменикого, домработница отпросилась до семи утра. Как ты вошел? Ах да… Старушенцияопять забыла про сигнализацию. Как думаешь, кто тебе звонил? Кто вообще могзнать о том, что мы встречались? — Тут Сажин неодобрительно посмотрел вмою сторону, а я извлекла пистолет и сказала:

— Вот что, дядя, нам позвонили от твоего имени, мыпоехали и угодили в ловушку. Начнешь валять дурака, бессонница тебя мучитьперестанет.

— Кто это? — поморщился Сажин. — Та самаядевица?

— Та самая, — кивнул Антон. Больше всего яопасалась, что он испортит мне всю игру, но Антон повел себя мудро, сел напостель и сказал лениво:

— Если есть что сказать, скажите. Я не люблю, когда вменя стреляют.

— Да ты спятил, — возмутился Сажин. — При чемздесь я? О нашем разговоре я молчал, и можешь мне поверить: молчать в моихинтересах. Я весь вечер думал о твоем предложении и решил, что мне оно неподходит. Прошлое не вернуть, я хочу спокойно прожить те дни, что мне ещеостались…

— И по этой причине вы сдали нас Щербатову? —подсказал Антон.

— Ты с ума сошел, — возмутился Сажин. Кстати, еговозмущение выглядело вполне искренним.

— Тогда как вы объясните…

— Я не собираюсь ничего объяснять, — отрезалВасилий Андреевич и на мгновение стал похож на человека, которым, наверное, былраньше.

— Спокойнее, — нараспев сказала я в надежде, чтострасти поутихнут. — Давайте не будем утомлять друг друга взаимнымиобвинениями. Ситуация такова: кто-то узнал о вашей встрече и донес Щербатову. Внаших общих интересах выяснить, кто это может быть.

— Я уже сказал…

— Я слышала, — смиренно кивнула я. — Может,вы не откажетесь ответить на пару вопросов? К примеру, вы не знаете, кому можетпринадлежать допотопный «БМВ» с казанскими номерами? (То, что номера казанские,я узнала по дороге сюда, заглянула в атлас автомобильных дорог.)

— Нет, — поспешно ответил Сажин и даже поморщился.

— Ясненько. А «Гранд-Чероки» с номером 490 вам тоже незнаком?

Мой вопрос вызвал у хозяина смущение, Сажин перевел взгляд сменя на Антона и наконец ответил:

— «Чероки» есть у моего зятя, номер действительно 490,только он-то здесь при чем?

Я едва не села на пол от такой неожиданности: спрашивая промашины, я не надеялась узнать что-то путное, а разговор завела, чтобы малостьрасшевелить клиента. И вдруг на тебе.

— Зять? — переспросил Антон.

— Ольга вышла замуж, — счел возможным пояснитьСажин. — Это моя дочь от первого брака. Мы мало общались, с ее матерьюбыло трудно поладить, но после смерти Игоря и Стаса…

— Ваш зять Александр Юматов? — перебила я его.

— Да, — кивнул Василий Андреевич.

— Фирма «Алые паруса»?

— Разумеется. Ну и что тут такого?

— Ваш чертов зять едва не засадил нас в каталажку.Вообще на тот свет людей отправляет пачками, — высказала я наболевшее.

— Что за чушь? — возмутился Сажин. — Саша…как бы это выразиться, он несколько недалекий и, я вас уверяю, ни во чтопротивозаконное впутываться не станет. К тому же сейчас он в Германии.

— Эту байку мы уже слышали, — нахмурилась я.

— Это не байка. Они с Ольгой в Дрездене, я звонилсегодня вечером в гостиницу и разговаривал с ними.

— А откуда он вообще взялся? — возмущенно спросилая.

— Я не понимаю, — разозлился Сажин. — Если выимеете в виду, где он познакомился с Ольгой, могу ответить. Некоторое времяназад моей дочери по телефону постоянно звонил какой-то псих, говорил всякиегнусности. Я решил нанять охрану, обратился в фирму «Престиж».