что бы то ни стало. Ши не боялся, но, пожалуй, это было самым логичным: оказать первую помощь учителю этих ребят и отправиться помогать Райкаге-сама. Больше шансов не подвести своих, чем пытаться ввязаться в бой.

— Ладно, я помогу ему.

— Томбо, отпускай.

Водные щупальца разжались. Ши поднялся, мокрый и напряженный. Привычно оценил попытки побега и рассчитал возможные сценарии боя, если…

— Даже не думай, — перебил Хьюга.

Он точно читает мысли.

****

Два огромных фуума-сюрикена просвистели в воздухе. Подрывник с улыбкой ушел от атаки. Саске ухмыльнулся натужно, сквозь дикую боль в глазах. Но он был правда доволен, потому что все шло по плану. Взгляд коснулся груди противника, и Саске одной лишь силой воли… столкнул его. Глиняный дракон полетел дальше, а его хозяин, неуклюже размахивая руками, падал в лес.

Тут за весь бой Саске впервые почувствовал слабость. То ли злость понемногу угасала, то ли чакра была на исходе, и даже яростью ее восстановить было нельзя. Поле зрения на миг затуманилось. Падающий подрывник стал нечетким. Сквозь пелену, смазавшую видение, Саске заметил, что противник успел сотворить себе небольшую птицу и взмыл вверх, едва не задев крылом глиняной фигуры макушки деревьев.

Зрение снова прояснилось.

Шаринган читал движение, предугадывал траекторию полета… Саске дернул фуума-сюрикены за леску, и они пригвоздили самоуверенного нахала за руки к его же птице. Еще рывок, и птица рухнула в лес.

Саске выпустил из рук леску и бросился туда.

Бежать было недолго, но уровень чакры то падал, затуманивая зрение, то снова возрастал до прежнего уровня. Это тормозило. В какой-то момент прояснившегося зрения Саске заметил впереди растущую исполинскую фигуру. Она была совсем близко, и шаринган читал в ней огромное количество чакры.

Только не говорите мне, что…

Он остановился и попятился. Если взрыв будет такой силы, ему не убежать. Не успеет. Никак. Даже на ястребе.

Фигура по очертаниям напоминала самого подрывника, гигантская глиняная копия. Она вдруг стала распухать, раздуваться, как воздушный шар.

Голова раскалывалась. Во рту было неприятно от сухости, привкуса крови и взрывной глины. Саске лихорадочно соображал.

Можно было… Что можно было? Спрятаться под землю? Призвать Манду и перенестись с ним к змеям? Пожалуй, это бы спасло его, но вот выбраться… Головная боль тормозила идеи. Он устал.

Исполин лопнул.

Саске инстинктивно зажмурился и зачем-то обнял себя за плечи руками. Ему хотелось защититься, оградиться от опасностей внешнего мира. Сжаться в кокон.

На краю сознания он думал о том, что Итачи сейчас к нему ближе, чем был когда-либо. Все, что разделяло их, — взрывная волна. Жизнь и смерть. Еще немного, и он окажется по ту сторону, а тут останутся его мечты о возрождении клана и…

Сарада. Последняя Учиха…

Пламя взрыва пожирало его тело. Саске ревел от боли и с каждой секундой осознавал, что боль эта необычна. Она исходила изнутри.

Он открыл глаза. Исполина впереди больше не было. Взрыва не было. Лес стоял целехонек, и его затягивало фиолетовой пеленой, а в воздухе плавно оседали россыпи пыльцы чакры.

Так взрыв был для того, чтобы рассеять… Стоп. Что это? Нано-бомбы?

Саске запрокинул голову и увидел над собой фиолетовые ребра.

Сусаноо?

****

Тентен волокла добычу за хвост. Точнее, за рукоять. Меч, раздувшийся от невероятных объемов поглощенной чакры, слабо трепыхался и пытался вырваться из рук и уползти. Будь он целым, может, и уполз бы. Но Райкаге проделал в нем здоровенную дыру, а это, видать, порядком ослабило живое оружие.

— Ид-ди сюда, — натужно пропыхтела Тентен, подтаскивая Самехаду к их временному лагерю.

Гай-сенсей лежал без сознания на футоне. Неджи оглядывал бьякуганом окрестности, а Томбо сидел на камне и катал ногой большой свиток, в который Тентен запечатала тело убитого мечника. Время от времени Томбо переставал катать свиток и поглядывал исподлобья на смуглого джонина из Облака. Это он убил Кисаме и чуть не прикончил Гай-сенсея своей сумасшедшей техникой. За все время странный мужчина сказал только одну фразу: «Простите. Я не знал, что там ваши». И Неджи даже сделал вид, что поверил ему, хотя Тентен подозревала, что на самом деле это было не так. Она для приличия тоже кинула на джонина уничтожающий взгляд и втащила Самехаду целиком на поляну.

Тентен села на пол и посмотрела в тот угол поляны, где обустроились господа из Облака. Неджи сказал, что видел в стороне вспышки взрывов и предложил всем держаться вместе. «Акацуки» ходили парами, но… мало ли? У Облака были отравленные Райкаге и его брат. У них — Гай-сенсей без сознания. Еще один бой с членом «Акацуки» они могли бы выдержать разве что все вместе. Несмотря на все разногласия, это был выгодный союз.

И тут смуглый мужчина заговорил снова:

— Ши. Как он?

Медик из Облака отнял руки от груди брата Райкаге и покачал головой.

— Плохо. Ни одно противоядие не работает. Я… я не знаю…

— Нужно переправить Би и босса в Облако. Наши медики…

— Даруи. Райкаге-сама… да. Но Би-сама… Я не уверен, протянет ли он и сутки… Мы не успеем добраться до Облака.

Здоровяк Райкаге очнулся. Все это время его трясло в лихорадке. Он с трудом понимал, что происходит вокруг, но услышав, как упоминают его брата, занервничал.

— Би… — рыкнул он. — Ши! Помоги Би… Вначале ему. Меня… меня потом. Ему нужнее…

Медик беспомощно посмотрел на смуглого, которого назвал «Даруи».

Тентен развернула свиток и затащила на него Самехаду. Ее одолевали нехорошие предчувствия. Совсем недавно они чуть было не потеряли Гай-сенсея. Удар техники черной молнии в пузырь с водой… Если бы не открытые Врата, защитившие Гай-сенсея от воды и погасившие силу удара Куро Пантеры, сенсей был бы уже мертв. Мечник Кисаме, правда, погиб не сразу. Они добили его, пока он не успел прийти в себя и пока не отошел от удара молнии раненый меч. Возможно, техника Даруи и вовсе не нанесла бы Кисаме урона, будь Самехада цела, но поврежденный меч не сумел защитить хозяина полноценно.

Гай-сенсей… Теперь же у них на глазах решалась судьба главы другой деревни.

Подумать только, Райкаге и его брат могут погибнуть прямо тут.

— Сколько они протянут? — хмуро спросил Даруи.

Медик Ши покачал головой.

— Я не знаю. Трое суток — крайний предел. И то не факт. Я