не понимаю, что это за яд. Даже приблизительно. Этот… Сасори…

— Их убивает яд… — задумчиво произнес Неджи, отвлекшийся от своих наблюдений за окрестностями.

Ши и Даруи одновременно повернули к нему головы.

— Я знаю человека, который превосходно разбирается в ядах.

— Коноха? — с сомнением сказал Даруи.

— Да. Коноха ближе.

— Цунаде-сама — Хокаге Листа — лучший в мире медик, — взволнованно проговорил Ши. — Но…

Он покосился на Гая.

— Что, сомневаетесь, станет ли Цунаде-сама вам помогать после этого? — едко огрызнулся Томбо и снова перекатил свиток от пятки к носку.

— Гай-сенсей жив, — спокойно сказал Неджи. Будто и не было ничего. Словно они и не ловили этого Ши в водяную ловушку, а Неджи не угрожал ему смертью, если тот не поможет сенсею. — Думаю, Цунаде-сама не откажет вам в помощи.

— Мы успеем добраться, Ши?

Медик лихорадочно прикидывал скорость их передвижения с ранеными на плечах.

— Я не уверен… Райкаге-сама — да. Но Би… Боюсь, что…

— Тентен, ты готова? — прервал его Неджи.

Тентен сложила последние печати, и Самехада исчезла в облачке. На свитке появился новые символы.

— Да.

— У тебя еще остались носилки?

— Хай!

— Отправляйтесь в Коноху. Немедленно. Все.

Тентен свернула свиток.

— А ты, Неджи?

— Хочу проверить кое-что, — ответил он, хмуро глядя бьякуганом в лес на километры вперед.

****

Саске сидел на земле и смотрел на труп своего врага. Из груди подрывника торчал зубец фуума-сюрикена.

Саске ощущал дикую слабость. Мангеке и правда истощал. Да и боль все не уходила, планомерно терзала тело и особенно глаза. То и дело вспыхивала очагами посильнее в разных местах организма. Ему почему-то казалось, что это ноют места поблизости от крупных узлов чакры.

Итачи тоже чувствовал эту боль? Наверняка. Я не видел его Сусаноо, но у него тоже из глаз шла кровь.

Саске взглянул на свою ладонь в надежде увидеть на ней следы крови, но было слишком темно, а глаза и без того устали. Ему вдруг пришла в голову дурацкая мысль, что Итачи умер не от его удара, а просто потому, что его убила сила Мангеке.

«Поверь, тебе не нужна эта сила, Саске. Я сам обладаю Мангеке и потому отлично знаю, о чем говорю. Найди силу другим путем».

Да, Шисуи. Ты знал. Теперь я понимаю, как можно было проиграть с Мангеке. С Мангеке борешься не только против своего врага, но и против боли внутри. Против самого себя.

Он так хотел эту силу. Подумать только, он хотел убить Наруто ради этого. А потом Сакуру. Ради чего?

Слабость и пустота. Разочарование за разочарованием. Месть не приносила удовлетворения.

Саске вдруг очнулся от пьяных размышлений о пустоте. Даже сквозь слабость он почувствовал чужое присутствие. Шиноби не скрывался. Был уверен в своей силе? Не считал его врагом?

Саске попытался встать, но не вышло. Он слишком устал физически.

Шиноби приближался.

Саске прищурился, вглядываясь в светлое пятно среди зарослей.

— Учиха Саске, — позвал спокойный голос.

— Хьюга, — откликнулся он небрежно.

Хьюга Неджи подошел ближе и взглянул на труп подрывника из «Акацуки».

— Твоя работа?

Саске хмыкнул.

Гений Учиха. Гений Хьюга. Между ними всегда было легкое напряжение уважения и соперничества. Но Саске понимал, что сейчас он ушел далеко вперед. В Конохе едва ли был шиноби, способный в поединке один на один одолеть члена «Акацуки». Разве что… Хокаге?

— Вы с Сарадой убили Орочимару, — неторопливо продолжал Неджи. Саске кивнул. — Ты также победил Учиху Итачи…

В голове зашумело. Убийство брата ставили ему в заслугу. Как посмели!

Саске рывком вскочил на ноги. Опять… опять! Стоило разозлиться на кого-то за Итачи, и силы, которых уже и не было, возвращались вновь.

— Ты ничего не знаешь об Итачи!

Неджи взглянул на него бесцветными глазами.

— Почему же. Я знаю, что он жив. Тебе не удалось убить его, но это нич…

Саске схватил его за рубашку и тряхнул.

— Что ты несешь?!

Неджи провернул едва заметный жест руками. Саске и не обратил на него внимания, пока не почувствовал, что пальцы на материи разжимаются, а сам он оседает на землю.

Ну конечно. Хьюга.

— Спокойнее, — сказал Неджи где-то сверху. — Не знаю, что тебя так взволновало, но Цунаде-сама все еще не объявила тебя отступником и все это время ты убивал наших врагов. Могу ли я считать… что мы на одной стороне?

Итачи жив? Нет, он ошибся. Итачи мертв. Он дразнит меня. Итачи…

— Саске.

Голоса в голове умолкли. Шелестел прохладой ночной лес.

— Тебе что-то нужно от меня.

Еще бы. Иначе ты бы схватил меня и доставил в Коноху, а там бы уже разобрались, на чьей я стороне.

— Да. Скажи, Саске… Как ты очутился под облаками?

****

Небо над океаном леса понемногу растворяло звезды. Наруто и не замечал, как они исчезали. Просто натыкался взглядом на пустоту и вспоминал, что совсем недавно видел тут звезду. Он уже раз двадцать снимал ожерелье Первого, перебирал в руках и снова натягивал на шею. Думал… Много думал. Мысли перли на него лавиной отовсюду.

Стоило взглянуть на кристалл, как он вспоминал о Цунаде баа-чан и на глаза наворачивались слезы. Он сразу начинал думать о том, как именно она погибла. Она и отшельник-извращенец. Прокручивал слова Сакуры. Представлял, что мог бы сделать. Как мог бы спасти баа-чан и учителя… Можно ли было их спасти? Был ли он правда настолько слаб, как они полагали?

Перед глазами все еще стояло жуткое зрелище: истекающее кровью тело отшельника, пол жабьего храма… Предсмертная улыбка человека, который заменил ему отца.

Но стоило кинуть взгляд вниз, на руины деревни, коснуться скалистой макушки Четвертого, и его охватывали уже совсем другие чувства…

Папа.

В одной руке Наруто держал вновь снятое с шеи ожерелье с кристаллом, а другой касался головы Йондайме. Сын Хокаге… И Цунаде баа-чан поверила в него.

Наруто задумчиво пас взглядом парящую вдалеке птицу, смотрел на проясняющуюся от тьмы деревню и думал о том, что это его деревня. Ему было все равно, кого выберут Шестым. Он готов был пропустить на этот пост любого. Его цель была чуть дальше.

Нанадайме.

Но даже до цели…

Больше никто