и не жалуясь. Хризанти ушла еще в середине партии, пробормотав, что вымоталась и ей не до подобных глупостей. Голос девушки дрожал, казалось, она вот-вот заплачет.

«Реа бы не сбежала», – подумал Лексос, делая последний ход.

Он победил, и все творения Ницоса раскрошили в прах.

– Молодец, – похвалил сына Васа и похлопал юношу по спине.

Ницос зажмурился, а затем поднялся с кресла и убрался восвояси. Отец подвел Лексоса к камину, и вид у Васы был странный – чересчур радостный, самодовольный, он словно помолодел.

– Бедный мальчишка, – проговорил Васа. – Ты видел, как он…

Лексос уже не мог это выносить. Юноше было тяжело играть против брата, и он не собирался бахвалиться победой.

– Довольно, – отмахнулся Лексос, отталкивая руку отца. – Зачем ты так? Чего ты хотел добиться?

– Добиться? – удивился Васа.

– Ницос искренне пытается быть полезным, а ты наказываешь его.

Как ни странно, Васа и не подумал обрушивать свой гнев на Лексоса за сделанное замечание. Он и впрямь вел себя необычно.

– Ницос еще юн, – небрежно проворчал Васа. – Ему предстоит многому научиться.

Они все были недомерками в глазах Васы, однако успели провести на земле немало лет и кое-что повидали. Но в Стратафоме они – дети, и всегда оными и останутся.

– У нас с тобой есть темы для разговора и поважнее, – посерьезнел Васа. – Мы не можем оставить все как есть. Я имею в виду семью Тарро Домина.

Лексос вздохнул с облегчением, думая о птице, которая уже летела с посланием в Вуоморру. Теперь не придется просить разрешения, а Васе ни к чему знать о том, что сын поступил своевольно.

– Тарро хорошего о тебе мнения, – заметил Васа, поморщившись.

Лексос подавил улыбку. Да, Тарро был хорошего мнения именно о нем, но не о Васе.

– Пожалуй, ты сумеешь заручиться его поддержкой, если поедешь в Вуоморру.

– Я с радостью, если ты того хочешь, – фраза прозвучала самоуверенно, что не ускользнуло от Васы.

Он задумчиво посмотрел на сына и расплылся в ядовитой ухмылке.

– Ликуй сколько угодно, мальчишка, но ты выполняешь мои задания и представляешь мое имя. И побеждаешь… – Васа кивнул на игорный стол, – …только по моей команде, – и отец направился к выходу.

Лексос подождал, пока стихнут его шаги в коридоре, и сгорбился в кресле. Васа ошибается.

Лексос сам завоевал уважение Тарро, вопреки обычаям собрания и указаниям отца. И поддержку Вуоморры тоже получит он. Васа должен понять, что Лексос способен защитить семью.

Отец еще увидит, на что он способен.

Глава 22

Реа

В те минуты, которые Реа провела в церкви, все казалось так просто. В полутьме и уединении, в слабом свете, льющемся на портрет матери, Реа чувствовала себя иначе. Древней и юной одновременно, а душа будто отделилась от тела. Тогда девушке не составило труда посмотреть в глаза матери и подумать, что она последует ее примеру.

Да, в тот момент Реа решила поступить именно так. Но она покинула церковь, села на лошадь и вернулась в дом Михали, где ее накрыло осознание, что повторить выбор матери будет непросто.

Она была святой и умерла тысячу лет спустя после гибели сородичей. Она делала все для того, чтобы выжить. Наступили новые порядки, мама увидела, как изменился мир, но подстроилась под него. Отказалась от своей истинной сущности, и даже верующие из горной деревушки, которые любили ее всей душой, не знали правды.

Мама вышла замуж за Васу ради своей же безопасности. Тогда он служил генералом в армии наместника, был достаточно влиятельным, но не зазнавался, чтобы не привлекать лишнее внимание. В качестве его супруги женщина могла жить спокойно, никто не заподозрил бы в ней святую. Однако Реа не представляла, как мама скрывалась все годы до брака.

Реа потратила несколько дней на то, чтобы осознать очевидное. Ей даже стало стыдно, когда наконец пришло озарение. Она лежала в кровати в гостевой комнате, завернувшись в несколько одеял, и девушку внезапно посетила простая мысль: разумеется, Васа не был первым. Имелись супруги и до него, семьи обретенные и потом – забытые.

Несмотря на это, Рее оказалось сложно вообразить других детей, разбросанных по континенту, подобно осколкам глиняного кувшина. Конечно, девушка плохо помнила родительницу, но не могла поверить, что та была матерью не только для них. Без сомнений, близнецы, которых она прижимала к груди, младенцы, сцепившиеся мизинчиками, были ее первенцами.

А если нет… Что ж, предыдущие давно мертвы, и от этой мысли чуть легче.

Вопрос в том, насколько далеко Реа зайдет по пути, намеченному матерью. Чем больше девушка размышляла, тем сильнее нервничала. Если поступить точно так же и найти союзника в лице главного врага исключительно ради самосохранения, надо быть на стороне народа Ксигоры, присоединиться к Михали и даже к Схорице. Все для того, чтобы защитить семью, когда обрушится Тизакос, а за ним и федерация.

Михали вряд ли понравится подобный расклад. Он строго придерживался своих идеалов, что тревожило Рею, поскольку она не могла похвастать твердыми воззрениями. Ей следует постараться, чтобы завоевать доверие супруга. А Лексос с жаром отвергнет план сестры, считая его слишком рискованным.

«Вдобавок его выдумал не Лексос», – с ехидством мысленно добавила Реа.

А Васа посчитает дочь предательницей и не станет слушать объяснения о том, что она действует ради его же блага. Рее отчасти хотелось ему написать, спросить совета, но отец вовсе не хотел отправлять ее сюда и наверняка потребует немедленно вернуться, а тогда хрупкий баланс, что удерживает Ксигору, Рокеру и остальных жителей континента, окончательно нарушится. Да, рано или поздно федерация падет – каждый день без весточки от Лексоса убеждал девушку в том, что ситуация весьма зыбкая, – но не стоит торопить события.

Лучше держать рот на замке и ничего не говорить родным, пока все не закончится. И не надо объяснять Михали, почему она передумала. Он не должен знать правду. Мужчинам не нравится, когда их используют. Как и всем, разумеется, просто другие уже к этому привычны.

Реа тяжело поднялась с кровати, закутавшись в тонкое одеяло, и посмотрела на деревья за окном. Разведчик Лексоса больше не прилетал. Что это, признак доверия? Может, ему нечего писать? Или дома стало так плохо, что сейчас не до нее? В любом случае девушке не терпелось получить весточку от брата. Она чересчур долго тянула, отказывалась от официальных визитов и церемоний, на которые ее звал Михали, и пряталась в комнате. Похоже, он был не против предоставить Рею самой себе, но это не могло продолжаться вечно,