По возвращении моем в город заехал ко мне князь Орлов; он также говорил мне, что, по его убеждению, князь Бисмарк был бы не прочь опять сойтись с нами и что для этого стоило бы только Убри заменить графом Шуваловым. Известно, что наш посол в Берлине не пользуется расположением германского канцлера.

Государь говорил, что в Варшаву прибудет фельдмаршал Мантейфель с поручением от императора Вильгельма. Можно полагать, что посольство это вызвано письмом государя к германскому императору. Любопытно, какое произвело оно действие.

Сегодня обедал у меня один из товарищей юности – Николай Иванович Свечин, с которым мы не видались много лет.

15 августа. Среда. В воскресенье ездил я в Царское Село для представления государю вновь выпущенных из военно-учебных заведений офицеров; а в понедельник из Царского Села в Усть-Ижорский лагерь по случаю высочайшего осмотра работ 1-й саперной бригады. Всё утро этого дня шел сильный дождь. Возвратившись в Царское Село, я остался там ночевать, а во вторник имел продолжительный доклад, начавшийся в Царскосельском дворце, продолжавшийся на железной дороге и оконченный уже совместно с Гирсом в Зимнем дворце. Вчера во весь день был сильно занят делами и приемами, а сегодня почти исключительно приготовлениями к путешествию. Выезжаю из Петербурга в 10 часов вечера; с Александровской же станции (из Царского Села) отъезд государя назначен в полночь.

Всегда с удовольствием покидаю Петербург; но тем более, когда в перспективе пробыть месяца два или три на прелестном Южном берегу Крыма.

В последние дни политические дела по-прежнему ограничивались кляузными препирательствами по разграничительным комиссиям и толками о правительственном кризисе в Австрии. Вчера получил я частную записку от английского посла с просьбою дать ему указания для решения вопроса о спорном пункте азиатской границы близ Караургана. Лорд Дефферин, уезжая завтра же в Лондон, очень желал бы уладить там это дело. Я ответил ему сегодня утром, советуя совсем отстранить английского делегата от решения вопроса об означенном пункте, выбор которого должен решиться в русско-турецкой комиссии без его участия. Не знаю, понравится ли этот совет в Лондоне.

Этими строками заканчиваю пребывание свое в Петербурге. Через час выезжаю.

18 августа. Суббота. Варшава. Выехали из Царского Села в полночь 16-го числа; затем остановка в Динабурге на два часа: смотр и учение 25-й пехотной дивизии; в 7½ часов приезд в Вильну на ночлег; мне отведено помещение во дворце; вечер у генерала Альбединского на даче.

17-го утром смотр под Вильной 27-й пехотной дивизии и шести полкам кавалерии. После смотра генерал Драгомиров показывал свой оригинальный способ обучения роты и эскадрона без команды, по знаку саблей; по-моему, это пустое фиглярство. В 11 часов утра выезд из Вильны. В три часа дня остановка в Гродне: смотр 26-й пехотной дивизии. Во всех трех пунктах войска представились в блестящем виде. В 11 часов вечера приезд в Варшаву.

Массы народа у станций и на улицах.

Сегодня утром встретился в приемной у государя (в Бельведере) с прусским фельдмаршалом Мантейфелем. Он привез ответное письмо от императора Вильгельма и уверения в прежних дружественных отношениях. Прибыла также депутация австрийская с командующим войсками в Галиции генералом Нейпергом во главе. Здесь же нашли мы наших красносельских приятелей французов и итальянцев и самого посла французского Шанзи.

В полдень государь поехал в собор. Я не сопровождал его, чтобы избегнуть лишнего утомления, так как со вчерашнего дня опять чувствую себя не совсем здоровым и берегу свои силы к смотру. В час пополудни смотр всем собранным под Варшавой войскам (70½ бат.) на Макатовском поле. Обед в Бельведере; приглашены главные военные начальники, фельдмаршал Мантейфель и австрийский генерал. Вечером театр, куда я, однако ж, не поехал; остался дома, чтобы [отдохнуть и] заняться бумагами, привезенными фельдъегерем из Петербурга.

20 августа. Понедельник. Вчера, в воскресенье, государь был в Лазенках у обедни и на церковном параде от гвардейских улан и гусар; затем в Бельведере завтрак и мой доклад; большой обед в Лазенках; наконец, вечером спектакль в Померанчарне, куда, однако ж, я не поехал.

Сегодня утром учение всей кавалерии на Макатовском поле [весьма удачное], потом завтрак в Бельведере; после того имел я доклад вместе с Гирсом, сделал визит здешнему архиерею Леонтию, обедал в Бельведере; вечером предстоит бал в замке у графа Коцебу.

Между тем произошла неожиданная перемена в планах государя: в ответ на привезенное фельдмаршалом Мантейфелем письмо императора Вильгельма государь предложил по телеграфу своему дядюшке свидание на границе, в Александрове. Ответ получил только вчера вечером: германский император с удовольствием принимает предложение и в среду оба императора съедутся и объяснятся лично по поводу возникшей размолвки.

Государь передавал нам (мне и Гирсу) свои разговоры с Мантейфелем, который всегда считался[54] другом России. Он не особенно сочувствует германскому канцлеру и его политике и употребит возможное влияние свое на то, чтобы устранить поводы к охлаждению между двумя родственными императорами. Опасаюсь, что все эти медоточивые речи останутся только речами. Личные объяснения и уверения во взаимной дружбе между монархами не изменят ни на волос планов [упрямого и настойчивого] Железного канцлера.

С Кавказа получено печальное известие о внезапной смерти генерала Лазарева: он умер в Чате, от карбункула. Старшим в отряде остается пока генерал Ломакин; но великий князь кавказский главнокомандующий намерен заменить Лазарева генералом Тергукасовым. Кто бы ни был назначен, перемена главного начальника отряда среди исполнения трудного предприятия против ахалтекинцев не может не произвести некоторого, хотя бы временного, расстройства в ходе экспедиции.

21 августа. Вторник. Вчерашний день закончился балом в замке. Я оставался недолго в удушливой атмосфере битком набитых зал и ранее полуночи уехал домой.

Сегодня утром происходил двухсторонний маневр на Повонзском и Белянском полях. Государь выразил войскам свое удовольствие, назначил начальника окружного штаба князя Шаховского генерал-адъютантом. К обеду в Лазенках были приглашены все военные начальники и иностранные офицеры, с которыми государь и простился. Вечером опять спектакль, и опять я остался дома.

23 августа. Четверг. Вчера мы выехали из Варшавы в 8 часов утра и в первом часу пополудни прибыли на пограничную станцию Александрово, где всё уже было приготовлено к приему германского императора. Ему назначили помещение на самой станции; нашему же государю – в соседнем доме таможенного ведомства. Я остался в вагоне, так же как и бóльшая часть государевой свиты.

Около двух часов прибыл поезд императора Вильгельма. На платформе была выстроена привезенная сюда накануне из Варшавы рота С. – Петербургского гренадерского короля Фридриха-Вильгельма III полка. После обычных приветствий и представлений оба императора удалились в покои, приготовленные для высокого гостя, и оставались там с глазу на глаз около часа. Когда же наш государь возвратился к себе, император Вильгельм пошел отдать ему визит; а в 5 часов все собрались к обеду, приготовленному в помещении германского императора. После обеда император Вильгельм обошел всех присутствовавших; подошел и ко мне, очень любезно беседовал несколько минут; затем мы разошлись, а императоры опять остались вдвоем.