«Стражу на Рейне» и «Песнь ненависти к Англии», в то время как под ними мелькали прелестные, на их взгляд, французские пейзажи. Им чудилось, что они видят виноградники и зеленые горные склоны и вот-вот покажется Средиземное море, но вскоре все начало походить на ночной кошмар. Фриц Крупп и его циничный помощник не увидели моря, когда оно уже должно было появиться, хотя по показаниям авиаприборов они летели точно к нему. Несколько долгих часов виноградники сменялись полями, поросшими красными маками, словно Европа под ними чудовищно увеличилась в размерах. Запас топлива уменьшался с невероятной скоростью. Где же море? Где Лазурный берег, на который они собирались сбросить груз своих бомб и прищемить хвост величайшему обманщику за все века существования живописи?

Наконец они увидели воду. Сейчас нужно было сделать поворот влево. В небе — ни одного вражеского самолета. Но никто и не ожидал встретить их так далеко от фронта. Однако что это за побережье? Оно ничуть не похоже на залив с уютными пляжами Средиземного моря. Какой-то острый утес вздымался высоко в небо, а волны в бешенстве били в эти нечеловеческие карамелизированные пейзажи, словно стремясь каждым ударом уничтожить их. Двое немецких летчиков испугались. Они свернули налево, но тогда земля неожиданно осталась позади. Вместо того чтобы увидеть слева берег, они наблюдали вокруг только глубокую воду. Они надеялись, что смогут сориентироваться по звездам, но они летели над водой странного зеленоватого цвета уже часами, а солнце стояло неизменно в зените, в одном и том же положении, как будто над ними царил вечный полдень.

Через десять часов после взлета Фриц вынужден был признаться, что они заблудились и через несколько минут рухнут в пурпурную воду, больше похожую на расплавленный драгоценный камень. Они почти не разговаривали, просто ждали конца, но самолет все-таки продолжал лететь. Стрелка показывала, что горючего больше нет, между тем винт «LVG С.II» не переставал вращаться. Это придало им храбрости. Они повернулись в своих креслах один или два раза, когда увидели, что навстречу им движется эскадрилья самых странных летательных аппаратов из когда-либо виденных ими. Похожие на насекомых, взмахивавших крыльями с громадной скоростью, к ним приближались огромные боевые машины, в десять раз крупнее, чем самый большой немецкий самолет выпуска 1915 года. И Фриц, и его стрелок схватились за оружие и открыли огонь по чудовищному врагу. Крейсера снизу ответили им лучами света, проходившими сквозь их самолет и не оставлявшими никакого следа, так же как и пулеметные пули не могли причинить вреда этим невероятным летающим кораблям. Поэтому бой закончился тем, что каждый отправился в свою сторону. Немецкие летчики радовались, что пережили этот удар, когда поняли, что не управляют своим самолетом. Без горючего, в полете без ориентиров, он мог лететь только прямо вперед, на одной и той же высоте. Они не могли упасть, но и приземлиться тоже не могли. Им понадобилось три дня, проведенных в полете, чтобы понять, что они стали пленниками, заключенными в корпус летящего со скоростью 130 километров в час аппарата, который никогда не упадет. Они понимали, что идут навстречу своей судьбе и больше ничто не может их испугать, но… На четвертый день они встретились с флотилией в тысячу раз больше той, что увидели в первый раз. Теперь по небу летели огромные летательные аппараты, подобные вырванным из земли горам. Самолет «LVG С.II» с черными крестами на крыльях был таким маленьким, что немецкие пилоты даже не заметили, как тот прошел сквозь их строй. Они и не собирались стрелять, потому что эти летающие горы не могли быть ни французскими, ни британскими самолетами, и было понятно, что лихорадочные пулеметные очереди не смогут причинить им никакого вреда. На пятый день в кокпите самолета поселился голод. И пилот, и стрелок впали в отчаянье, потому что под ними беспрестанно волновалась все та же зеленая вода, а над головой неизменно сияло полуденное солнце. В последний раз — прежде чем они потеряли сознание от голода — они встретились с таким огромным летательным аппаратом, что им показалось, будто под ними одна планета, а над ними — другая. Затем они потеряли сознание, впав в диабетическую кому. Чуть позже оба пилота умерли, а самолет «LVG С.II» продолжал плыть по небу, но это уже не было частицей истории Великой войны, поскольку он упал в Южной Патагонии и вызвал немалую панику среди индейцев и скотоводов, никогда не слышавших о ней.

В старой Европе летчики Фриц Крупп и Дитрих Струнк были объявлены пропавшими без вести. Это были первые жертвы нового самолета, который, как и химическое оружие, был предназначен для того, чтобы обеспечить немецкой стороне военную победу.

А война в воздухе продолжалась и с нетерпением ждала появления асов. Самолеты и цеппелины участвовали в боях под Дюнкерком и на восточном побережье Англии. Один из цеппелинов, которым командовал капитан Карл Линарц, 20 сентября 1915 года вылетел с аэродрома севернее Брюсселя. В полной тишине он незаметно добрался до Лондона. Из гондолы под корпусом была сброшена первая бомба на британскую столицу, а за ней полетели тысячи листовок. Взрыв причинил небольшие разрушения на набережной Темзы, но листовки соблазнили даже сдержанных англичан. В них было написано: «Проклятые англичане, мы идем, чтобы или уничтожить вас, или вылечить». И подпись: «Линарц». Цеппелин тихо пробрался к цели и так же тихо улетел, а внизу, на земле, пожарные машины мчались по лондонским улицам, хотя в городе ничего не горело. Пожарные собирали листовки, сбрасывали их с памятников и вырывали из рук прохожих. Однако тысячи листовок все-таки оказались в карманах очевидцев и отправились в Солсбери и остальные близлежащие места, а некоторые — далеко на север до самой Шотландии. К вечеру все успокоилось, а последние постыдные угрозы капитана Линарца размокли под дождем.

В эту ночь и в Стамбуле шел дождь, вынудивший эфенди Йилдиза в неизменной феске спрятаться в лавке. Он успел своевременно убрать свой товар под крышу и, поскольку вокруг никого не было, начал негромкий разговор с пустой лавкой и находившимися в ней приправами. Долгое время размышляя о возможности завершения войны в следующем году с помощью торговцев, он и теперь задал четкий вопрос красным приправам: что им нужно, чтобы они стали продаваться хуже коричневых и зеленых. Ответа от красных и коричневых приправ он так и не дождался. Вместо них ему отвечал дождь, упорно барабанивший по ветхой черепичной крыше лавки. Капля за каплей, жизнь за жизнью — казалось, именно это ответил ему