Ответа я не получил и уже доехал до океанариума, но в этом не было ничего необычного: Лейни не отвечает на сообщения, если ведет экскурсию или занята с кем-то из обитателей аквариумов. Но Иден сказала, что Лейни отпустили час назад – у нее поднялась температура, начался озноб и тошнота.

Я перезвонил ей на сотовый, но ответа не дождался.

– А как же Коди? – спросил я у Иден.

– Насколько я знаю, он в яслях. По крайней мере, я на это надеюсь – Лейни сейчас не в том состоянии, чтобы с ним возиться. Она едва на ногах держится.

– Поднимусь-ка я проверю. Может, ей что нужно… – но на полпути к выходу я спохватился, что у меня нет ключа, а раз Лейни не отвечает на звонки, она может и дверь не открыть. Я повернулся и увидел, что сзади стоит Иден, покачивая на пальце связку ключей.

– Вы мне их одолжите?

– Нет, я хотела вас подразнить, – парировала она и показала, какой ключ от подъезда, а какой – от квартиры.

Я бегом побежал через улицу и поднялся на лифте на нужный этаж. Сперва я постучал, чтобы не перепугать ее до смерти, но, не дождавшись ответа, отпер дверь и вошел.

– Лейни! – погромче позвал я.

Закрыв замок, я опустил ключи в карман и с тревожно бьющимся сердцем пошел по квартире, на ходу заглянув в детскую и убедившись, что Коди там нет. Миновав открытую пустую ванную, я свернул к спальне. Одеяло на кровати было откинуто, на полу стоял тазик, а на тумбочке – стакан, где воды осталось совсем чуть-чуть.

– Лейни, ты здесь?

– Эр Джей? – голос напоминал скорее карканье и доносился из смежного туалета.

– Иден говорит, ты заболела?

– Нет, я в порядке… Я сейчас… – это заявление сопровождалось мучительным рвотным позывом, плеском и звуком спускаемой воды.

Войдя, я увидел, что Лейни буквально обнимает унитаз, прижавшись щекой к краю. На ней была широкая ночная сорочка, не скрывавшая голых ног. Волосы заплетены как попало в одну косу, змеившуюся по спине, выбившиеся пряди прилипли к шее и ко лбу. Обычно загорелая кожа казалась мучнисто-бледной, лицо и шея блестели от пота, хотя руки и ноги были покрыты мурашками.

– Что-то ты расклеилась.

Лейни медленно повела на меня лихорадочно блестящими глазами.

– Не смотри на меня, я ужасно выгляжу…

Не слушая, я присел на корточки, хотя Лейни слабым жестом пыталась меня отогнать, и потрогал ей лоб тыльной стороной руки, а затем нагнулся и прижался губами, как в детстве мне делала мама. Лейни издала тихий, какой-то утробный стон.

– Ты вся горишь. У тебя градусник есть?

– Да, в аптечке в ванной напротив детской. Но это просто желудочный грипп. Мне надо отлежаться, поспать…

– Что, в обнимку с унитазом?

– Тут коврик мягкий, – она огляделась, трясясь в ознобе.

– Я тебя сейчас отведу в кровать.

– Не могу, меня тош… – Лейни еще сильнее побледнела, глаза полезли из орбит, она приподнялась на дрожащих руках – вцепившиеся в край стульчака пальцы совсем побелели, и ее вырвало. Она пыталась меня прогнать, но не могла толком выговорить ни слова; ее снова начало выворачивать, хотя было уже нечем. Лейни нажала на смыв, но рвотные спазмы мучили ее еще минуты две, прежде чем она обессиленно сникла, припав щекой к унитазу.

Я намочил полотенце и вытер ей лицо. Лейни была такая слабая и вялая, что не сопротивлялась.

– Это давно продолжается?

– Не знаю. Накатывает, и все. Я как домой вернулась, сразу побежала сюда, это еще до обеда было.

– Так, я тебе сейчас померяю температуру и дам воды, чтобы хоть водой тебя тошнило, это легче, – я откинул ей волосы со лба.

Налив ей воды, я пошел искать градусник. Когда я вернулся, Лейни снова выворачивало. Дождавшись, пока ее немного отпустило, я измерил температуру: выше тридцати девяти. Прошло не меньше часа, прежде чем Лейни перестало тошнить. Я подхватил ее, бледную, потную и обессилевшую, на руки и отнес в кровать.

Лейни попыталась сесть, дрожа в ознобе. Глаза ее были в красных прожилках и блестели от жара.

– Мне надо одеться и идти за Коди…

– Ты никуда не пойдешь. Коди заберу я, а ты лежи и отдыхай.

– Но я…

– Лейни, – я мягко придержал ее за плечо, не давая сесть. – Ты же не хочешь заразить еще и Коди?

Глаза у Лейни распахнулись еще шире:

– Господи, я об этом не подумала…

– Раз я здесь, я сам этим займусь. Вот увидишь, с твоей помощью я справлюсь.

Она со стоном откинулась на подушки. Зубы стучали, хотя я накрыл ее несколькими одеялами.

– Тебе что-нибудь теплое из одежды дать?

Лейни натянула одеяла до подбородка.

– Н-нет… Я сейчас начну потеть, потом все равно менять придется… С-скоро п-п-пройдет…

Но я не мог оставить ее одну, когда ее трясло, будто в морозильнике. Обойдя кровать, я стянул с себя рубашку.

– Т-ты что д-делаешь? – спросила Лейни.

– Сейчас будем тебя греть, – я откинул одеяла и улегся рядом.

– Ты же з-заразишься…

– Если ты ко мне целоваться не потянешься, то нет. – Я сгреб ее в охапку и положил на себя, крепко обняв.

Сил сопротивляться у нее не осталось, поэтому она прижалась ко мне, спрятав ледяные ступни у меня между бедер. Липкий лоб касался моей шеи, а ладони – груди.

– Ты такой теплый…

– Твой личный большой плюшевый мишка, помнишь?

– М-м, помню…

Ее волосы щекотали мне плечо. Я тихонько поглаживал Лейни по бедру, ожидая, когда озноб ослабнет, а она все укладывалась на мне поудобнее.

Несмотря на то что она совсем расклеилась, мое тело начало реагировать на близость Лейни, на ощущение ее ладоней на моей груди и на это нечаянное трение.

– Эр Джей!

– Да, милая?

– Это у тебя телефон в кармане?

– Нет, а что? Тебе надо кому-то позвонить?

Она еще подвигала попой.

– Нет, просто я сижу на чем-то твердом – ой! – Лейни подняла голову, и глаза в красных прожилках встретились с моими. Она зажала рот ладонью, и на мгновенье я забеспокоился, что ее снова тошнит, но тут она спросила: – У тебя что, эрекция?

Я не скрыл улыбки, приподняв и опустив плечо.

– Ты так активно на мне двигаешься. Некоторые части моего организма лишены деликатности и не желают знать, что ты плохо себя чувствуешь.

– Я выгляжу ужасно и пахну так же. – Она опустила руку, и я успел заметить тень улыбки на ее губах, прежде чем Лейни снова уронила голову мне на грудь. Наконец дрожь утихла, дыхание стало ровным. Убедившись, что Лейни заснула, я сдвинул ее на кровать и укутал одеялами.