то только и терплю боль и побои, что раньше казалось мне невыносимо страшным. А еще меня подстрелили стрелой, такое я даже представить не могла месяц назад. Но я не хочу, чтобы это остановило меня. Прошу, господин Тал Тал, позвольте помочь мне.

Тал Тал с горечью посмотрел на меня.

— Теперь я еще более утвердился, что не могу позволить тебе идти. Твоя душа… — он смущенно дернул уголком губ, — такая же нежная как и твое хрупкое тело. Все эти невзгоды не для такой как ты.

Я прикусила губу и простояла в молчании некоторое время, унимая слезы. Наконец, мне это удалось.

— Господин Тал Тал, есть люди хрупкие как стекло. Стоит случиться несчастью и они разбиваются. Но я не такая.

— Я же сказал, — уже более спокойно сказал Тал Тал, взирая на меня как на упрямого ребенка, — ничего не получится. Этот план заранее провальный.

— Давайте спросим у господина Баяна, — привела я последний аргумент.

Как говорится последний довод короля. Я знала, что это не очень честно, если Баян прикажет, то Тал Тал не сможет отказаться. Тал Тал был истинным конфуцианцем, и долг велел ему во что бы то ни стало слушать главу семьи.

В соседнюю стену тем временем раздался стук.

— Тук-тук! — Баян заглянул к нам, как будто бы случайно.

— Господин, — в досаде сказал Тал Тал, — отправимся же на переговоры сей же час, если нам нечего в голову не идет. В итоге они должны выбрать чью-то сторону.

— Ага, — Баян прошел в комнату, направился прямо ко мне, сощурив глаза, осмотрел меня, обошел кругом, — уникально! Хотя трудно поверить, что этот мальчик в девочке сойдет за прекрасную гезци, но что мы теряем.

— Господин! Это невозможно, — вспылил Тал Тал.

Баян остановил его взмахом руки.

— Ничего не случится, что переживаешь. Она умная девочка. Потом гезци не надо ни с кем спать, она просто напоит их и расспросит. Если же что-то пойдет не так, она просто уйдет. И чтобы не было никаких непредвиденных ситуаций ты пойдешь с ней.

— Я что тоже буду изображать девицу легкого поведения? — с сарказмом спросил Тал Тал.

— Нет, ну придумай что-нибудь ты же умный!

Спустя час в доме «У Бабуши».

Я наконец приняла ванну, ну или кадку. Так как на баню времени не было, то я заказала у слуг большую бадью с горячей водой и мыльным корнем. Специально приглашенная девушка, которой мы изрядно заплатили, также принесла мне красивые одежды. На этот раз я решила, что мне надо что-то более броское, чем нежное платье с лилиями. Поэтому я попросила девушку принести то, в чем ходят весенние девушки.

Это оказался изумрудного цвета шелковый халат, отороченный нежно-зеленой вышивкой и светло-сиреневые нижние одеяния из прозрачной органзы. Все: и нижнее платье и шаровары были прозрачными. На грудь полагался фиолетовая расшитая жемчужинами повязка.

На голове мне также соорудили сложную прическу. Сев перед зеркалом я оценила свой дохлый внешний вид. Хорошо, что тут есть косметика. Лицо набелила как можно сильнее, чтобы скрыть веснушки и синяки под глазами, да и это просто модно, дорогие друзья. Нанеся ярко-розовую помаду на губы и черную тушь на ресницы, я решила также подчеркнуть щеки румянцем.

В общем получилось хорошо. На мой взгляд даже соблазнительно. По крайней мере ярко. Прозрачная ткань, видневшаяся из-под складок зеленого шелка придавала пикантности. Из-за макияжа я стала похожа на смесь китаянки и европейки. Может, это и к лучшему.

Я постучала в комнату Тал Тала. Он тут же отозвался, разрешив войти. Я просеменила, изображая походку здешних девушек, и встала посреди комнаты.

— Та-ак, ну теперь на девушку похожа, — сразу же решил поддержать меня Баян в то время как Тал Тал молча пялился в окно, игнорируя мой внешний вид.

— Но тут кое-что нужно подправить, — задумчиво потирая бородку, сказал Баян, — так ты никого не соблазнишь. Эй, девка! — позвал он служанку.

Она вошла.

— Сделай-ка, на халате разрез побольше, — велел Баян.

Девушка распахнула мой зеленый халат, так что из-под него стала видна прозрачная ткань нижней рубашки и шаровар, обнажая ноги до колен.

— И еще сверху чуть приоткрой. Да уж, — недовольно вынес вердикт Баян.

— Что? — недовольно спросила я, и чего он так корчится.

— Ну знаешь, — замялся Баян, — у китаянок ножки маленькие как у младенцев, а у тебя нет.

Я взглянула на свои ступни. В обычной ситуации я гордилась своим тридцать шестым. А тут заявляют, что мои ноги большеваты, будто у меня сорок пятый.

— Но ведь она не китаянка, — Тал Тал повернулся, полоснул как ножом взглядом по моим ногам, просвечивающим сквозь прозрачную ткань.

— Да точно, — Баян все так же тяжко вздохнул, — эх-эх-эх, но что-то не скроешь за красивым личиком сколько ни старайся…

— Что вы имеете в виду? — с подозрением спросила я.

— Твои руки.

— А что с ними?

Баян подошел и протянул мне ладонь. Я, замешкавшись, вложила свою ладонь. Рука у Баяна сухая, горячая и твердая. И держит он невесомо, но в то же время крепко, уверенно. Он повертел мою ладонь туда-сюда, а потом сказал:

— Руки у тебя не как у девушки.

— А что ж как у мужчины? — смущенно спросила я.

— Ну, пожалуй, что да.

— А господин Тал Тал говорил, что рука у меня женская. Что он так сразу и понял, что я женщина, увидев мою руку.

Баян с неподдельным интересом взглянул на Тал Тала. Тот в ответ раздраженно пожал плечами.

— Ну, положим, что рука не мужская, слишком маленькая для этого, — пошел на попятную Баян, — но она грубая и красная. А еще слишком худая. Прожилки и кости торчат. А так не должно быть. Ручка должна быть круглой и белой, такой чтоб не было видно жил. Это же не красиво.

Служанка взглядом подтвердила это. Я сжала губы и забрала свою ладонь.

— Кто будет на них смотреть.

— Плохо ты знаешь искусство соблазнения, если не знаешь, что мужчина будет смотреть на ладонь, — раздосадовался Баян.

— Я же говорил это бред, и кого она может соблазнить? — влез тут же Тал Тал.

Я с укором посмотрела на него. Вот уж не ожидала от него такой шпильки.

— Кого-нибудь соблазню, вот увидите, — буркнула я.

— Но руки-то руки, это еще полбеды, — покачал головой Баян, — есть куда более важная проблема. Ее никак не исправить. Эх!

— Какая еще такая проблема? — зло спросила я, чувствуя, что сейчас убью Баяна за еще одно нелестное слово о моей внешности.

— Ноги!

— Вы уже говорили, что ступни большие.

— Да нет, теперь ноги, — Баян,