– Утверждает, что он там не был. Упирается на том, что унего было свидание с девушкой. Они оставили где-то машину, и кто-то эту машинуякобы угнал. Наконец он выдал полиции имя девушки. Полиция допросила ее, и онаподтвердила его показания. Вот и все, что я знаю.

– Нам пора. – Мейсон встал. – Если окажется, что Карлразговаривал с миссис Кэннард, то я буду благодарен вам, если вы сообщите обэтом.

– Хорошо, я дам вам знать, – пообещал Бартслер. – Но если янайду миссис Кэннард, то не выдам ее адреса, пока сам с ней не поговорю. В этомделе у каждого свой интерес.

– Понимаю, – ответил Мейсон. – А пока спокойной ночи. Насждет еще много работы.

Язон Бартслер проводил их.

– Думаю, что мы на верном пути, – сказал он, закрывая заними дверь.

В машине Делла заметила:

– Ты ни словом не упомянул о его примирении с Элен.

Мейсон кивнул головой, занятый своими мыслями.

– Это Пол звонил?

– Хм.

– Он нашел миссис Кэннард?

– Похоже, что да.

– Мы сейчас едем к ней?

Мейсон с трудом вписался в поворот.

– Мы не можем терять ни минуты.

– Знаешь что, шеф? – вздохнула Делла. – Дай и мне батончик.

Мейсон повернул на бульвар Киллман. Делла Стрит следила занумерацией.

– Девятьсот. Тысяча. За тем перекрестком начнется тысячасто. Должно быть, это тот светлый дом с левой стороны.

Мейсон подъехал к тротуару, погасил свет и заглушилдвигатель. Вечер был светлый и холодный. Сапфировое небо, усеянное звездами,казалось, висело над самой землей.

Мейсон и Делла поднялись по ступеням и позвонили. Зазакрытыми дверями послышались шаги. Мейсон прислушался внимательнее. Один шагтяжелее, другой легче, тяжелее, легче… Делла сжала ему руку:

– Боже, кто-то хромает, шеф!

Дверь открылась, и на пороге появилась полная женщина счерными волосами. Ее быстрые, решительные глаза, окруженные сеткой мелкихморщинок, придающих ей добродушный вид, улыбнулись.

– Миссис Руффин? – спросил Мейсон.

– Нет, ее нет дома.

На лице Мейсона отразилось разочарование.

– Жаль. У меня к ней важное дело. О недвижимости, которуюона получила в наследство.

– В наследство? – спросила заинтригованная женщина.

Мейсон кивнул головой.

– Да, кто-то из семьи… Но, может быть, я лучше сообщу этонепосредственно миссис Руффин?

– Я ее родная сестра, Джессика Кэннард. Если она получиланаследство, то, возможно, и я…

– Ах, миссис Кэннард, – обрадовался Мейсон и, достав изкармана блокнот, принялся листать страницы. – А у меня здесь записано, что выживете на Лоблэнд-авеню.

– Прошу, прошу пройти, – спохватилась женщина. – Я у сестрывсего несколько дней. Она была в последнее время не слишком здорова… Конечно,не так, чтобы она совсем не могла выходить из дома… просто нервы. Поэтому яподумала, что помогу ей какое-то время по хозяйству.

– Понимаю, – сказал Мейсон, позволяя провести себя вместе сДеллой в удобную, не без претензий обставленную гостиную.

– Прошу сесть и рассказать все по порядку, – медовым голосомобратилась хозяйка. – Наверное, это дядя Дуглас оставил нам наследство. Мыдавно подозревали, что у него что-то есть.

Мейсон подарил ей ослепительную улыбку.

– Прошу меня извинить, мэм. Чтобы выполнить обязательныеправила, я должен сначала задать вам несколько вопросов, прежде чем смогуудовлетворить ваше любопытство. Это не означает, конечно, что у меня естькакие-либо сомнения относительно вашей личности, но вы понимаете, в такихслучаях обязательна процедура, которой мы должны строго придерживаться.

Сияющая женщина сложила на коленях руки.

– Понимаю, понимаю. Спрашивайте смело, молодой человек.

– Вы ведь вдова, верно? – начал Мейсон.

– Да. Мой муж умер в тысяча девятьсот тридцать четвертомгоду.

– Вы не вышли замуж вторично?

– Нет.

– А ваша сестра?

– Сестра в разводе.

– Это хуже, – скривился Мейсон.

– Почему?

– Потому что бракоразводный процесс редко бывает доведен доконца. Вы понимаете, имущественные вопросы не отрегулированы достаточно точно,а это дает адвокатам возможность утверждать, что имущество супругов не былоразделено, и на этой основе они выдвигают претензии.

– Разве недвижимость, полученная по наследству, не будетпредставлять исключительной собственности моей сестры? Ее бывший муж в этомслучае, наверное, не имеет ни малейших прав на наследство?

– Как правило, так и бывает, – признал Мейсон, – но у насинстинктивная боязнь разводов. Хотя, конечно, в обычном случае дело проще,когда наследует жена, а развод произошел по вине мужа. Это было ведь так, неправда ли? В противном случае часто бывает множество осложнений. Возвращаясь квам, у вас нет детей?

– Нет.

– А у вашей сестры?

– У нее есть сын.

– Совершеннолетний или нет?

– О да, совершеннолетний. Сестра старше меня. Ральфу, еесыну, уже за тридцать, он женат, и у него ребенок.

– У вашей сестры есть какое-нибудь занятие?

– В настоящее время нет. Но она работала на кондитерскойфабрике, уволилась несколько месяцев назад.

– А вы?

Она усмехнулась:

– О, я работающая женщина.

– Можно спросить, чем вы занимаетесь?

– В последнее время я содержала частный детский садик. Вызнаете, сколько матерей теперь работает, и им не с кем оставить детей, потомучто найти подходящую служанку – дело почти невозможное, да и недешево.Оказалось, держать садик – отличный бизнес.

– Давно вы начали содержать садик?

– Несколько месяцев назад.

– Интересно. А как вы нашли клиентуру?

– Я просто дала объявление в газету, – со смехом ответилаона. – Вы никогда не поверили бы, сколько женщин привели ко мне своих детей.Конечно, поначалу они пытались обо мне что-то узнать, приходили предварительнопоговорить. Но в итоге в клиентах у меня недостатка не было.

– Очень интересно, – сказал Мейсон. – А среди этих клиентокбыла некая Милдред Дэнвил, которую убили несколько дней назад?