в ветрах летучих,

Как над водáми меркнет солнца свет,

Как тает снег на мхом поросших кручах,

Так тают, рвутся, гаснут, увядают

Цветы, сиянья, пузыри и снег;

Так слава, пышность, радость, лесть являют

Тщету, непрочность, лживость, краткий век.

Увядший над рекою первоцвет,

Пузырь, разорванный в ветрах летучих,

Над плачущей водой померкший свет

И снег, растаявший на голых кручах,

Собой мирской обозначают клад —

Его гниенье, тлен, раскол, распад.

Коль снег, собой заполонивши сам

Холмы, что, горделивы как титаны,

Подъяв чело, грозили небесам,

Нагими сделал каменные страны;

Коль пузырек, забавою пустой

Служивший ветру, пролетел, как судно,

Над медленно катившейся волной —

Разбившись, позабавился он чудно;

Коль солнце, истребивши снега след,

Одело пестротой пузырь летучий

И возрастило ранний первоцвет,

И разогнало грозовые тучи, —

То чем же славу, пышность, радость, лесть

Как не сияньем вод, цветов, снегов нам счесть?

Перевод А. Серебренникова

Bartholomew Griffin (? — 1602)

* * *

Venus with Adonis sitting by her,

Under a Myrtle shade, began to wooe him,

She told the youngling how god Mars did try her,

And as he fell to her, she fell to him.

Even thus (quoth she) the warlike god embrac’t me:

And then she clipt Adonis in her armes:

Even thus (quoth she) the warlike god unlac’t me,

As if the boy should use like loving charmes:

Even thus (quoth she) he seized on my lips,

And with her lips on his did act the seizure:

And as she fetched breath, away he skips,

And would not take her meaning nor her pleasure.

⁠Ah, that I had my Lady at this bay:

⁠To kiss and clip me till I run away.

* * *

Compare me to the child that plays with fire!

Or to the fly that dieth in the flame!

Or to the foolish boy that did aspire

To touch the Glory of high heaven’s frame!

Compare me to leander struggling in the waves,

Not able to attain his safety’s shore!

Or to the sick, that do expect their graves!

Or to the captive crying evermore!

Compare me to the weeping wounded hart,

Moaning with tears the period of his life!

Or to the boar that will not feel the smart,

When he is stricken with the butcher’s knife!

No man to these, can fitly me compare:

These live to die! I die to live in care!

Бартоломью Гриффин (? — 1602)

* * *

Раз у ручья, сгорая страстью томной,

Адониса Венера захотела

Разжечь о том историей нескромной,

Как Марс влюбленный действовал умело.

«Так заключал он в жаркие объятья», —

И юношу руками обвила;

«Вот так на мне расстегивал он платье», —

И плащ с него проворно сорвала;

«А так вот целовали мы друг друга», —

К его губам приникла поцелуем.

Но мальчик был лобзанием испуган

И убежал, желаньем не волнуем.

О, если б вплоть до бегства так же я

Был милой зацелован у ручья!

Перевод Т. Знамеровской

* * *

Cравни меня с зарвавшимся глупцом,

Задумавшим тягаться с небесами;

С мальчишкой, заигравшимся огнем;

С капустницей, кидающейся в пламя;

С уделом неумелого пловца,

Который не достигнет мелководья;

С калекою, заждавшимся конца;

С колодником, забывшим о свободе;

С оленем, что, от слабости дрожа,

Трубит, в крови, перед последней схваткой;

С подсвинком, не почуявшим ножа,

Засевшего с размаха под лопаткой, —

Ни с кем моих страданий не сравнить:

Им — умереть, мне — умерев, любить.

Перевод Г. Русакова

Robert Burton (1577–1640)

The Author’s Abstract of Melancholy

When I go musing all alone,

Thinking of divers things fore-known,

When I build castles in the air,

Void of sorrow and void of tear

Pleasing myself with phantasms sweet,

Methinks the time runs very fleet.

All my joys to this are folly,

Naught so sweet as melancholy.

When I lie waking all alone

Recounting what I have ill done,

My thoughts on me then tyrannize,

Fear and sorrow me surprise,

Whether I tarry still or go,

Methinks the time moves very slow.

All my griefs to this are jolly,

Naught so sad as melancholy.

When to myself I act and smile,

With pleasing thoughts the time beguile,

By a brook side or wood so green,

Unheard, unsought for, or unseen,

A thousand pleasures do me bless,

And crown my soul with happiness.

All my joys besides are folly,

None so sweet as melancholy

.

When I lie, sit, or walk alone,

I sigh, I grieve, making great moan,

In a dark grove, or irksome den,

With discontent and furies then,

A thousand miseries at ones

Mine heavy heart and soul ensconce.

All my griefs to this are jolly,

None so sour as melancholy.

Methinks I hear, methinks I see

Sweet music, wondrous melody,

Towns, palaces and cities fine;

Here now, then there; the world is mine,

Rare beauties, gallant ladies shine,

Whate’er is lovely or divine.

All my joys to this are folly,

None so sweet as melancholy.

Methinks I