Валера становился ненормальным, когда дело касалось машин. Менял их раз в год, а то и чаще. Когда покупал новую, уже думал – какую хочет следующую. И совершенно не понимал, как я могу четвертый год ездить на одной и той же.

– Хотел ее на этой машине подвезти. Как маньяк только об этом и думал.

Я заинтересовался:

– Подожди, я, кажется, начинаю понимать. Ты когда купил «БМВ», очень переживал, что ни одну девушку на ней никак не можешь прокатить.

Валера тоже вспомнил:

– Да, было такое.

– Когда ты потом «Туарег» взял, твоя подружка не умела машину водить, и ты давал ей рулить.

– Давай-давай, – сказал он с интересом. – Куда ты сейчас вырулишь?

– А теперь у тебя «Мерседес».

Мне казалось, я что-то нащупал. Словно ухватил кончик ниточки и потихоньку начал распутывать клубок.

– «БМВ» – это сила и задор. Поэтому ты хотел лихо познакомиться с кем-то и сразу же прокатить. «Туарег» у тебя с семейными ценностями ассоциировался. Они так часто в рекламе этот образ насаждают: как папа-мама-дети на пикник вместе за город едут – что ты эту модель через ролевые игры реализовывал. Она где водить училась?

– На дачах, – сказал он. – Мы специально туда уезжали, там машин раз-два и обчелся, особенно в будни.

– Вот! – подтвердил я. – А сейчас «Мерседес» – показатель успешности. И ты хочешь бывшей показать, что ты – лучший вариант, которой мог быть в ее жизни.

Валера опешил от такого вывода. Или, говоря его языком, обалдел.

– Так она мне не нужна. Это самое легкое расставание было, я даже не переживал.

– Она не нужна, – сказал я. – А ощущение своей успешности важно. Чтобы она, даже если у нее все хорошо, все равно пожалела.

– О чем? – спросил он. – Что я не с ней?

– Да нет, конечно. Она почему с тобой увиделась?

– Потому что я предложил.

Я откинулся на спинку стула. Внимательно посмотрел на друга.

– Что? – спросил он.

– Так просто? Ты предложил, она согласилась?

– Тебе в полиции надо работать, – сказал он. – Я четко знаю, что и почему я делаю. Потом встречаюсь с тобой, ты мне что-то объясняешь, и я понимаю, что прав ты, а не я. Хотя до этого я точно знал, что у меня совершенно другой мотив был.

Что скрывать, это было приятно. Будь я кошкой, я бы, наверное, сейчас заурчал.

– И почему, по-твоему, она согласилась?

– Интересно, – сказал я. – Просто интересно понять, правильно вы расстались или нет. Проиграла или нет.

Ему эта мысль понравилась.

– И о чем она пожалела? – спросил он. – Что мы расстались?

– Нет, конечно, – сказал я.

– Нет? А тогда о чем?

– Что другой с тобой повезло.

– Ну, ты даешь! – сказал он. – Нет, не верю. Она не такая. – И после этого он замолчал.

– Такая, – сказал я. – И ты такой.

– А ты? – спросил он, чего я совершенно не ждал.

– Я?

И вдруг понял, как ответить:

– А у меня «Лексус».

– Это что значит? – спросил он.

– Не скажу, – ответил я.

Потому что совершенно не знал, что сказать.

Я стоял на перроне и мог думать только об одном: «Она или не она?»

Зазвонил телефон, вывел из оцепенения.

– Занимай место, – сказал Олег. – Четвертый вагон, как всегда. Я успел. – И повесил трубку.

Или не повесил. Просто нажал на изображение красной трубочки на экране своего айфона.

«Странно, – думал я. – Трубку вешаешь теперь только на рабочем телефоне, но всё равно остаешься верен старым определениям».

И тут я понял, что впервые думаю не о ней. Хотя все равно – о прошлом.

Очки остались лежать дома, я надевал их только когда садился за руль. Поэтому сказать определенно никак не мог. Видел фигуру, походку, а лицо было размытым.

Показался поезд. Я подошел поближе к ней. Моей любви из десятого класса. Из прошлого, про которое казалось, что ему уже двадцать пять лет – пока я не понял, что время не существует.

Время – это лист бумаги. Ставишь на нем точку, ведешь из нее прямую в другой конец листа. Отрываешь ручку. Смотришь на линию. А потом складываешь лист пополам – и конечная точка совпадает с начальной…

– Так ты вычти! – сказала рядом со мной женщина.

Я почти зааплодировал ей, еле удержался. Мало уметь прочесть чужие мысли, надо еще успеть мгновенно сделать совершенно оригинальный вывод. Я складывал, даже не подозревая об ином подходе.

Скоро друг твой, любящий сложенье, долг свой давний вычитанию заплатит.

– Коммуналку вычти, за проезд вычти. Что останется?

Она говорила по телефону. Я это не сразу заметил.

Девушка села у окна. Вагон был полупустой, мест хватало. Я уселся напротив, через купе. В который раз посмотрел на нее и наконец смог разглядеть лицо.

Не она. Причем настолько не она, что я сейчас не понимал, как мог так ошибиться. Поэтому легко вычел ее из этого утра.

До соседней станции поезд шел две минуты. Олег увидел меня и замахал рукой. Я вдруг подумал, что есть друзья как кошки и есть друзья как собаки. Одни гуляют сами по себе, другие всегда ищут встречи. Сам я точно был ближе к собакам.

Он плюхнулся на лавку рядом. И сразу полез в телефон.

Смотрел в него, словно полярник на фото надолго оставшегося без отца сынишки. Не листал, не нажимал. И не дышал – мне так казалось.

Медленно-медленно я наклонил голову в его сторону и увидел молоденькую девушку. Некрасивую, но все равно привлекательную. В простеньком купальнике. На фоне волн и заходящего солнца, которое она держала на ладони.

– Я думал, мода на такие фото уже прошла, – сказал я.

Олег вздрогнул. Проснулся.

– Дай угадаю. Самара? Или Саратов?

– Волгоград, – сказал он.

– Девятнадцать?

– Двадцать один.

– Двадцать один, – повторил я.

И опять сложил – добавив этот возраст к году своего рождения. Сразу вспомнился скандал на проводах друга в армию. Ссора с девушкой. Третий курс института. Уроки игры на гитаре…

– Вот пишет мне, – сказал он. – Написала первой, я ответил. Ну и понеслось.

– Куда несетесь? – поинтересовался я.

Олег зарделся:

– Сказать неловко.

– Почему? – спросил я.