За то, как я себя вел. За — блядь! — Я даже не знаю за что! За то, что я мужчина! Но больше всего за то, что заставил тебя жениться на мне. Господи Иисусе. Что я наделал. Что я, блядь, наделал?

Я вскакиваю с кровати, обхватив голову руками. Она садится на кровать и некоторое время молча наблюдает, как я расхаживаю взад-вперед. Затем она встает, вынимает фату из волос, бросает ее на пол и снимает платье. Он скользит по ее ногам и собирается лужицей у ступней, тихо вздыхая, оседая на ковер.

Она стоит передо мной обнаженная, если не считать простых белых хлопчатобумажных трусиков. И еще больше гребаных шрамов.

На животе. Поперек ребер. Под обеими грудями. Ее руки и ноги гладкие, как и грудь и шея, но остальная часть ее тела отмечена призраками ее прошлого, сотнями напоминаний о страданиях. Это все равно что смотреть на надгробия на кладбище.

Я никогда не плакал за всю свою взрослую жизнь, но, думаю, скоро побью этот рекорд.

Глядя мне в лицо сияющими глазами, она тихо говорит: — Не смей смотреть на меня с жалостью. Я не жертва. Я умею выживать. Я жива. Есть миллионы других женщин, таких же, как я, которым не так повезло.

Я недоверчиво выдыхаю. —Повезло.

— Да, — горячо говорит она. — И благодарна. И полна решимости не тратить впустую ни секунды из той жизни, которую я выиграла. Так что тащи сюда свою ирландскую задницу и трахни меня, или я разведусь с тобой так быстро, что у тебя голова пойдет кругом.

Позже я оглянусь назад и пойму, что именно в этот момент я в нее влюбился. Но сейчас я просто подчиняюсь команде моей гадюки и беру ее обратно в постель.

23

РЕЙ

Лежа на мне, прижавшись всем своим большим, тяжелым телом, Куинн целует меня со странным отчаянием, как будто пытается вместить в один поцелуй все, чего у меня никогда не было. Я не утруждаю себя тем, чтобы сказать ему, что ему не нужно так сильно стараться, потому что мне нравится внимание.

— Моя сладкая гадюка, — шепчет он мне в губы. Глядя на меня сверху вниз, он говорит что-то по-гэльски, чего я не понимаю.

— По-английски, пожалуйста.

— В английском языке нет нужных слов.

— Для чего?

— Какая ты красивая.

Часть меня хочет сказать ему, что он ничтожество, но его глаза сияют от эмоций, и в моей груди нарастает давление. Поэтому я просто улыбаюсь ему и зарываюсь пальцами в его мягкие золотистые волосы.

Он опускает голову к моей груди и втягивает сосок в рот. Вспышка удовольствия пронзает меня прямо между ног. Я ахаю, выгибаясь ему навстречу.

— Такая отзывчивая, — рычит он довольным голосом.

Он перемещается к другой моей груди и тоже сосет этот сосок, водя языком по кругу, пока он не становится тугим и ноющим. Я закрываю глаза и провожу руками по его плечам, изучая их форму, пока мое тело оживает под его ртом.

— Тебе нужно снять швы, — шепчу я, дрожа.

— Да. Сразу после того, как я трахну каждую частичку тебя.

Его голос такой гортанный от желания, что у меня по коже бегут мурашки. Он прокладывает поцелуями путь вниз по моей груди к животу, нежно прижимаясь ко мне зубами. Его борода мягкая, но в то же время колючая, и от нее приятно щекочет все, куда бы она ни тянулась. Я хочу почувствовать эту щекотку у себя между бедер.

— Куинн?

— Тише, — твердо говорит он. — Не ты здесь главная.

Я не знаю, почему приказ в его голосе заставляет меня вздыхать от удовольствия. Я не знаю, почему его слова похвалы ощущаются так же приятно, как прикосновение рук к моей коже. Единственное, что я знаю, это то, что выпуклость в его брюках большая и твердая, и отчаянно хочу его внутри себя. Но я прикусываю язык и молчу, позволяя ему идти своим чередом.

Проводя пальцами по моим твердым соскам, он прокладывает поцелуями путь вниз по моему животу, останавливаясь, чтобы укусить меня за бедро. Это не больно, но очень доминирующе, как будто он говорит, что Это мое. Двигаясь ниже, он также покусывает внутреннюю поверхность моих бедер, одно за другим, облизывая и посасывая плоть там, где надавливали его зубы. Это так приятно, что я стону. Он шепчет: — Тебе это нравится?

— Да.

— А как насчет этого? — Он нежно кусает меня между ног.

Я втягиваю воздух, напрягаясь. Это не больно, я просто в шоке, когда чувствую зубы в таком чувствительном месте. Он быстро стаскивает с меня трусики, затем снова оказывается у меня между ног, лаская языком мои складочки. Я стону громче, дергая его за волосы. Я слышу тихий, самодовольный смешок.

— Да, ей это нравится, — шепчет он. — Хорошая девочка.

Я бы соврала, если бы сказала ему, что мне не нравится, когда он называет меня своей хорошей девочкой, хотя действительно чертовски ненавижу то, что мне это нравится. В любом случае, мой мозг это ненавидит. Остальное мое тело сходит с ума.

Сильная дрожь удовольствия пробегает по всему телу. Мои ноги раздвигаются шире. Мои бедра изгибаются, и кажется, что все это происходит откуда-то вне моего контроля. Мое тело работает на автопилоте, подпевая каждой ноте, которую он играет ртом и руками.

— Посмотри на эту хорошенькую розовую пизду, — рычит он. — Боже, мне нужно погрузить в нее свой член.

Я издаю искаженный звук удовольствия, когда он проводит языком вверх и вниз по моему центру. Затем, когда он откидывает капюшон с моего клитора и проводит по нему языком взад-вперед, я стону, долго и громко. Он просовывает свой толстый палец внутрь меня, и я вижу звезды. Его голос мрачный и жесткий, он говорит: — Я хочу, чтобы ты кончила мне на лицо. Затем я собираюсь трахнуть твою киску и заставить тебя кончить снова. Потом я собираюсь трахнуть твою великолепную задницу и...

— Слишком много разговоров! — Кричу я, покачивая бедрами. — Просто сделай это!

Его губы прижимаются к моему клитору. Он сосет, засовывая палец глубоко в меня. Я стону, выгибаясь дугой на матрасе, мои пальцы зарываются в его волосы, а ягодицы сжимаются, когда я беспомощно терзаюсь о его рот.

Вскрикивая и царапая ногтями его кожу головы, я достигаю