— Теперь тебе совершенно нет нужды об этом беспокоиться.

Лео нахмурился. Бросать недоделанное дело не хотелось до такой степени, что Лео готов был на скандал. Но увы, скандал ничем хорошим не закончится, Беласко просто скрутит упрямого племянника по рукам и ногам и отправит к бабушке. И если с одним Беласко Лео бы еще потягался и попытался бы вырваться, то с Дугалом — боевым големом, прошедшим вместе с дядей огонь и воду, — шутки были плохи.

— Но про Ригана ты мне все-таки поищешь информацию? У тебя же большая переписка чуть ли не со всеми великими фейскими домами. Мне хочется хоть как-то завершить расследование. Если этот артефакт Эхеверия действительно сделал для Ригана, то, может, кто-то когда-то в письмах это упомянул? Или о том, что Риган подарил простецу, пусть даже другу и артефактору, голема? Насколько я знаю, такие подарки были редкостью даже до войны.

— Какого голема, погоди. Не путай меня.

— Того самого голема, который его убил. Это был не голем Ригана, а голем Эхеверии.

— Голем простеца? Что за чушь?

— Риган сделал голема, подарил его другу, но продолжал поддерживать. И был этим големом убит. Очевидно, по приказу Эхеверии.

— Пропасть! — Беласко ударил кулаком по ладони. — Вот наглядный пример, что будет, если доверять простецам.

Лео покачал головой:

— По-моему, там все не так очевидно. Я хочу узнать, что это за артефакт такой, для чего он сделан. Почему из-за него погибли три человека у нас в школе. Связана ли гибель сыновей Ригана и этот артефакт. И госпожа Риган, где она была в то время? Она участвовала во всей этой трагедии? Вспомни, кто тебе рассказывал про Синего Ворона?

Беласко вздохнул.

— Ладно, иначе от тебя не отвяжешься. Я вспомнил, это было письмо. От кого-то из родственников. Сейчас поищем. Дугал, погляди в ящиках от Мирепуа.

Голем за спиной Беласко отошел к секретеру, принялся выдвигать сразу по несколько ящиков картотеки, перебирая манипулами бумаги.

— Раймон про Ворона ничего не писал, это абсолютно точно. Румье и подавно. Может, Регина? Погоди, погоди, было же письмо от кузины Эльвиры, и в нем она упоминала… та самая жуткая история. Потом началась война, и жуткие истории посыпались, как горох, но это было еще до войны. Дугал, нашел? От Эльвиры Боссю. Давай сюда всю связку.

Получив стопку писем, Беласко перетасовал их и нашел нужное. Вытряхнул из конверта уже заметно пожелтевший лист:

— М-м-м… «Двенадцатое июня двадцать третьего года. Карина и Юла уехали в Канигоу, а мы…» так, так… «Юла боится возвращаться в столицу, потому что…» — Беласко перевернул лист. — Ага, вот. «…задержались на неделю, так как я, будучи представителем семьи Мирепуа, была вынуждена принять участие в печальных хлопотах по организации похорон и улаживании дел о наследстве несчастной семьи Синего Ворона. Поверишь ли, милый кузен, семья Ворона в одночасье перестала существовать практически полностью, таковы теперь опасности, подстерегающие добрых магов в столице. Что-то ужасное и ядовитое сгущается в воздухе, потому что иначе не могу представить причины, по которой голем Ворона взбесился и убил хозяина, а буквально через два дня его младшая девочка ударилась виском о подоконник и умерла. Бедная Милица, очевидно, обезумев и не в силах все этого выдержать, покончила с собой. Уверена, Милицу сломало горе, так как на следующий же день после смерти Ворона обоих их сыновей расстреляли на улице люди из Комиссии по Надзору, об этом ты, наверное, слышал. Эта история ужаснула меня настолько, что…» бла-бла-бла… «нотариус Донасьян описал имущество, отыскал и пригласил старшую дочь Ворона Катарину. Не уверена, что ты помнишь ее, потому что девочка от рождения лишена способностей и покинула Канигоу лет десять назад». Проясняется что-нибудь? — Беласко протянул племяннику письмо. — Прочти сам.

Лео взял плотный листок, исписанный бисерным почерком. Бумага пахла временем, чернильными орешками и немного — тонкими лилейными духами.

— Вот что, Беласко, — сказал Лео, складывая письмо и возвращая его обратно в конверт. Его потряхивало от возбуждения и облегчения. — Только что мне стало совершенно очевидно, что мои поиски окончены. Я должен вернуться в школу. Этот юноша, Кассий Хольцер — и есть наше искомое дитя. Помоги мне его вытащить.

Беласко все-таки позволил себя уговорить.

— Ладно, — сказал он, махнув рукой, — вытаскивай своего Кассия, какой-никакой, а все-таки Вороненок, и Мирепуа будут нам благодарны. А мать его, будь она хоть сто раз упертой, вряд ли обрадуется, если парня загребут на Дефинициях. Так что с ней договоримся. — Дядя перевернул конверт и написал пару строк. — Запомни номер и имя. Алек — мой фактотум, он будет ждать вас с машиной в переулках за школой. Позвони ему из телефонной будки, не из школы, сам понимаешь. Договоритесь о времени. Выйти с парнем из школы сможешь? Без шума, чтобы твой инквизитор не заметил?

— Во дворе есть старая дверь, ведущая в котельную, но она заперта и не открывалась, наверное, лет десять уже. Я думал про нее, но, боюсь, открыть без шума даже ключ не поможет. Есть ворота у мастерских, большие и железные, их в одиночку не открыть, да и грохота будет… Еще был путь через забор, так когда-то сбежали Дис с Визом, но дерево, по которому можно было перелезть, спилили. Если по-тихому забраться на стену…

Беласко запустил пальцы в волосы.

— А через котельную можно выйти?

— Да, котельная сейчас почти всегда открыта, нового истопника еще не наняли.

— Будь побольше времени, можно было бы Алека внедрить. Но тянуть резину не стоит. Тебе нужен инструмент, чтобы тихо и быстро вскрыл двери, и чтоб не фонил и не беспокоил детекторы.

— Голем, — кивнул Лео, — только маленький. Чтобы вырезал замок, расчистил петли, а если что, то и дыру в самой двери прорезал.

— Да, и чтоб поглядывал и послеживал осторожно, не попадался на глаза. Виз сделает?

— Думаю, да. Если принести ему аргилус и нужные элементы.