современных ученых объяснить (или отделаться объяснением!) религиозную оппозицию восточных провинций социальным или политическим недовольством. Jones A. H. M. Were the Ancient Heresies national or social movements in disguise? // Journal of Theological Studies. 1959. Vol. 10. P. 280–298 корректирует этот взгляд, а Das Konzil von Chalkedon / Ed. A Grillmeyer and H. Bacht. Würzburg, 1951–1953. 2 vols дает внимательному читателю достаточно материала, чтобы составить свое мнение. Об Анастасии: Charanis P. Church and State in the Later Roman Empire. Madison, 1939.

Глава 12. Книга Ure P. N. Justinian and his Age (Harmondsworth: Pelican, 1951) написана с душой. Темная картина царствования, созданная Прокопием в «Тайной истории» и во многом подразумеваемая в историях войн (см.: Прокопий Кесарийский. Война с персами; Война с вандалами; Тайная история / Пер., ст., коммент. А. А. Чекаловой. М.: Наука, 1993), до сих пор влияет на современный взгляд. Jones. LRE. Vol. 1. P. 266–302 является наиболее справедливым изложением.

О военных проблемах: Teall J. Barbarians in the Armies of Justinian // Speculum. 1965. Vol. 40. P. 294–322. О развитии византийской дипломатии см.: Obolensky D. The Empire and its Northern Neighbours // The Cambridge Medieval History, IV, 1. Cambridge, 1966 – это мастерский обзор (он, кроме того, включает дискуссию о славянских поселениях).

Глава 13. Собственно Персия: Christensen A. L’ Iran sous les Sassanides. Copenhagen; Paris, 1936 и Frye R. The Heritage of Persia. London, 1963 [Фрай Р. Наследие Ирана / Под ред. и с предисл. М. А. Дандамаева; пер. с англ. В. А. Лившица и Е. В. Зеймаля; 2‐е изд., испр. и доп. М.: Восточная литература, 2002]. Persia e il mondo grecoromano. Roma, 1966 содержит релевантные статьи.

О социальной и религиозной жизни Месопотамии: Segal B. The Mesopotamian communities from Julian to the Rise of Islam. Oxford, 1956; Neusner J. A History of the Jews in Babylonia. Leiden, 1966–1970. Vol. 2–5. Pigulevskaya V. Les vìlles dans l’état iranien. Paris, 1963. Культурные связи с Византией через христианские общины Месопотамии: Brown P. The Diffusion of Manichaeism in the Roman Empire // Journal of Roman Studies. 1969. Vol. 59. P. 92–103. Отношение Византии к Персии: Cameron A. Agathias on the Sassanians // Dumbarton Oaks Papers. 1969. Vol. 23. P. 67–183.

Глава 14. Многие историки рассматривают царствование Юстиниана как трагическую кульминацию позднеримского государства, а царствование Ираклия – как начало средневековой Византии. В результате пренебрегают историей конца VI века, а этот период представляет в своем роде ключевой интерес.

Античная традиция в конце VI века: Cameron A. The «Scepticism» of Procopius // Historia. 1966. Vol. 15. P. 466–482 и Eadem. Agathias. Oxford, 1970. Иоанн Филопон: Sambursky S. The Physical World of Late Antiquity. London, 1962. Сохранение античных текстов: Reynolds L., Nylson N. Scribes and Scholars. Oxford, 1968. О Западной Европе: Fontaine J. Isidore de Séville et la culture classique dans l’Espagne Wisigothique. Paris, 1959. 2 vols. Народная религиозная культура: Kitzinger E. The Cult of Images in the Age before Iconoclasm // Dumbarton Oaks Papers. 1954. Vol. 8. P. 83–150.

Глава 15. Andrae T. Mohammed. London, 1936 делает акцент на источниках учения Мухаммеда в ближневосточном аскетическом благочестии, Warr M. Muhammed at Mecca. Oxford, 1953 и Idem. Muhammed at Medina. Oxford, 1955 – насущные проблемы арабского общества. Goldziher I. Muslim Studies / Transl. S. Stern. London, 1968 ясно показывает напряжение между тем, что проповедовал ислам, и тем, что были готовы практиковать бедуины.

Глава 16. Monneret de Villard V. Introduzione allo studio dell’archaeologia islamica. Venezia, 1966 – блестящий рассказ о преемственности общественных и художественных форм на Ближнем Востоке. О сохранении позднеантичной культуры – византийской и персидской – и их рецепции арабами: Goldziher. Op. cit.; Walzer R. Creek into Arabic. London, 1962 и Paret R. Contribution à l’étude des milieux culturels dans le Proche-Orient médiévale // Revue historique. 1966. Vol. 235. P. 47–100. Смещение центра тяжести богатства и культуры вдаль от средиземноморского побережья при возникновении Аббасидского халифата (о котором см.: Islam and the Trade of Asia / Ed. by D. S. Richards. London, 1971) может объяснять изменение в развитии торговли и культуры в Западной Европе, что так занимало Пиренна: Pirenne H. Mahomet and Charlemagne / Transl. Miall. London, 1937.

Тезис Пирена до сих пор горячо и плодотворно обсуждается, см.: Riising A. The Fate of H. Pirenne’s thesis on the consequences of the Islamic Expansion // Classica et Medievalia. 1952. Vol. 13. P. 87–130.

От переводчиков

Мы взялись за перевод этого труда, чтобы сделать доступной для наших студентов классическую книгу, которая является обязательной для многих студентов по всему миру (и тем самым облегчить себе жизнь). Судьба «Мира поздней Античности» П. Брауна (род. в 1935 году в Дублине) в чем-то схожа с судьбой известной русскому читателю книги «Категории средневековой культуры» А. Я. Гуревича (1924–2006). Обе книги написаны для широкой аудитории («для моих тетушек», по словам Брауна201), обе книги почти одновременно вышли в издательствах, которые в большей степени известны популярными книгами по искусству, нежели академическими изданиями («Искусство» (1972) и «Thames and Hudson» (1971) соответственно). Обе книги переведены на множество языков и стали настольными для начинающих исследователей.

Сходство этих трудов прослеживается и в методологическом измерении: субстратом для них стали наработки, с одной стороны, культурных антропологов202, с другой, – историков школы «Анналов». Браун, в юности увлекавшийся медиевистикой203, в начале книги приносит оммаж М. Блоку, цитируя те же слова Платона о «лягушачьем пруде», с которых начинается и «Феодальное общество»204.

Оба автора вдохновлялись инаковостью культуры изучаемого периода205, оба стремились предложить понимающий подход206. Пафосом обеих книг стала защита репутации определенной исторической эпохи – Средневековья для Гуревича и периода «от Марка Аврелия до Мухаммеда» (такой подзаголовок был в первом издании) – для Брауна. В случае с «Миром поздней Античности» главным результатом стал портрет эпохи, наделенной своеобразными, именно для нее характерными чертами; эпохи по-своему цветущей, не меланхоличного «заката и падения» классики и не эмбриона Средних веков. Такое осмысление этого периода положило начало целому направлению исследований207, такой «оптике», потенциал которой еще далеко не исчерпан. При этом, конечно, Браун не был первым, кто придумал понятие «поздней Античности», ее историографии посвящено множество работ208.

Читателю стоит иметь в виду, что «Мир поздней Античности» – не финальный труд, в